Лилиан Джексон Браун
Кот, который сорвал аплодисменты
Посвящается Эрлу Беттингеру, мужу, который…
Глава первая
Что ещё за Тельма Теккерей? Кто она такая?
Весть о ней смахивает на первоапрельскую шутку, ведь нынче как раз первое апреля.
Разве кто-то с такой фамилией жил когда-нибудь в Мускаунти, расположенном в четырёхстах милях к северу от чего бы то ни было?
Однако в разделе новостей мускаунтской газеты «Всякая всячина» чёрным по белому значилось:
Тельма Теккерей, восьмидесятидвухлетняя уроженка Мускаунти, удалилась на покой после почти полувековой успешной деятельности в Голливуде (штат Калифорния) и возвращается в родные края. «Я еду домой умирать, — заявила она весело, — но не сразу. Сначала я хочу немного поразвлечься».
Дальше шли не столь потрясающие новости: шериф купил жезл, и теперь его помощникам будет легче останавливать машины, превышающие скорость… Комитет по благоустройству пикакского центра решил остановиться на ярко-розовых петуньях для цветочных ящиков, украшающих Мейн-стрит, главную улицу города… Свинья, сбежавшая с грузовика по дороге к песчаному карьеру, обнаружена в подвале начальной школы у ручья Блэк-Крик. Но главную новость немедленно подхватили, и в её обсуждение включился весь округ. В кофейнях, на перекрёстках, у заборов, разделяющих соседние участки, только и слышалось: «В Пикаксе будет жить голливудская звезда!»
Джим Квиллер, ведущий в газете собственную колонку, трудился у себя дома, когда его телефон стал разрываться от звонков: «Кто такая Тельма Теккерей?… Правда, что она кинозвезда?… Журналистам известно больше, чем они сообщают?…»
— Попахивает розыгрышем, — отвечал на звонки Квиллер. Он помнил, как первого апреля прошлого года его коллеги разыграли репортёров «Локмастерского вестника». Из Пикакса позвонили им и намекнули, что знаменитый чемпион по регби, обладатель приза «Тройная корона», бросил спорт и в обстановке строжайшей секретности поселился на коннозаводческой ферме в Локмастере. Журналисты из «Вестника» потом целую неделю доискивались правды.
Тем не менее Квиллером овладело любопытство. Он позвонил Джуниору Гудвинтеру — моложавому заместителю главного редактора «Всякой всячины» — и строго спросил:
— Из какого источника получено сообщение о Тельме Теккерей?
— Она сама позвонила из Калифорнии ночному редактору. А почему ты интересуешься? Не доверяешь? Тебе это кажется подозрительным?
— Естественно. Уж больно странная у неё фамилия. И эти шуточки насчёт смерти и развлечений. Слишком игривы для её возраста.
— Ну и что ты хочешь сказать, Квилл?
— Я хочу сказать, что это просто розыгрыш, придуманный ребятами из Локмастера в отместку за наш прошлогодний, насчёт коннозаводческой фермы. Какая-нибудь реакция читателей у тебя есть?
— Ну ещё бы! Наши телефоны раскатились докрасна, только что со столов не валятся! Послушай, Квилл! А может, и на самом деле есть такая Тельма Теккерей?
— Хочешь поспорить? — проворчал Квиллер и повесил трубку.
Внезапно Квиллеру страстно захотелось съесть кусок яблочного пирога, который подавали у «Луизы», и он отправился в эту затрапезную закусочную, где всегда можно было получить приемлемую еду за приемлемую цену, а также разжиться последними сплетнями. Луиза — пышнотелая властная женщина, неутомимая трудяга, снискала беззаветную преданность своих клиентов. Они устраивали сбор средств, когда ей требовалась новая кофеварка, и добровольно приходили на помощь, если стены в обеденном зале нуждались в покраске.
Когда Квиллер вошёл, зал был пуст, стулья поставлены ножками вверх на столики, а сама Луиза занималась уборкой.
— Для обеда слишком рано, а для кофе слишком поздно! — прокричала она.
— Где же твой помощник, Луиза?
Обычно сын Луизы Ленни помогал матери подготовить зал к обеду.
— Работу ищет! Отучился свои два года в нашем колледже и хочет поступить в какой-нибудь университет в Центре. Но это дорого. Вот он и отправился искать работу.
— Передай Ленни, пусть обратится в Фонд К. за стипендией. Я похлопочу за него.
Ленни мужественно пережил клевету и предательство, когда его постигла личная трагедия.
Сразу сменив гнев на милость, Луиза спросила:
— Какой пирог хотите?
— С яблоками, — ответил Квиллер. — И вот что. Дай-ка мне свою метлу, я тут поработаю, а ты сваришь кофе.
Любой житель трёх здешних округов сразу узнал бы в добровольном помощнике Луизы, ловко управляющемся с метлой и расставляющем стулья, Джеймса Макинтоша Квиллера. Этот владелец роскошных усов цвета перца с солью достиг уже средних лет, и его фотография каждый вторник и пятницу украшала собой колонку «Из-под пера Квилла». Его с давних пор высоко ценили как журналиста в крупных городах страны; потом на него свалилось огромное наследство Клингеншоенов, и он перебрался в Мускаунти. По каким-то своим соображениям Квиллер превратил это наследство в благотворительный фонд, который называли Фондом К.; им управляли чикагские эксперты. В Чикаго Квиллера считали самым богатым человеком в северо-восточных штатах Америки. В окрестностях Пикакса все звали его мистер К.
Луиза принесла из кухни поднос с кофейником и двумя порциями яблочного пирога; вилки, салфетки и кружки она держала в карманах фартука. Луиза вместе с Квиллером уселась за столик в кабинке возле самой кухни, откуда она могла отдавать распоряжения кухарке, готовившей обед. Луиза сама обслуживала клиентов, получала деньга и гасила жаркие споры, то и дело вспыхивавшие между посетителями.
— Ну что ж, мистер К., - начала она, — сегодня вы пропустили хорошенькую заварушку. Все просто спятили из-за приезда к нам этой кинозвезды. Как по-вашему, она наведается сюда пообедать?
Всё ещё подозревая, что эти слухи — происки локмастерских газетчиков, Квиллер ответил уклончиво:
— То, что она пятьдесят пять лет прожила в Голливуде, ещё не делает её кинозвездой. Она могла быть там кем угодно — бухгалтером, офицером полиции, даже президентом банка.
Но кем бы она ни была, подумал он, денег у неё наверняка куры не клюют, раз она покупает дом на Приятной улице.
— Эффи! — прокричала Луиза в кухню. — Не забудь разморозить клюквенный соус… Только вот что странно, мистер К.: никто не помнит, чтобы в наших краях когда-нибудь жили Теккереи.
— Интересно, имеет ли она какое-то отношение к Уильяму Мейкпису Теккерею? — пошутил Квиллер.
— А кто это? Я никого не знаю с такой фамилией.
— Да писатель один, только в последнее время он ничего не пишет.
— И вот что, Эффи! — снова крикнула кухарке Луиза. — Добавь-ка чесночного порошка в картофельное пюре!
— Звучит заманчиво, — заметил Квиллер. — Я бы охотно взял с собой на обед индейку в коробке.
— Эффи! — крикнула Луиза. — Собери-ка коробку для мистера К. Да положи кусочки тёмного мяса для его кошечек.
— А кстати, — спросил Квиллер, — что рядом с вами происходит? Какие-то грузовики ездят туда-сюда…
— Слава богу, эти торговцы переезжают, — сообщила Луиза. — Наконец-то избавимся. Ни к чему нам склад в центре города.
Квиллер дождался своей индейки и отправился на угол Церковной и Сосновой улиц, где грузили в фургоны и куда-то увозили огромные коробки. Судя по надписям на картоне, в коробках были холодильники, стиральные машины и сушилки, кухонная утварь и телевизоры.
Квиллер подошёл к человеку, руководившему погрузкой:
— Вы переезжаете? Или продали такую кучу всякого товара?
— Мы получили новое помещение по дороге к песчаному карьеру. Стальной сарай с настоящим грузовым терминалом. И много места для парковки.
Здание, которое освобождалось, представляло собой массивное каменное сооружение, зажатое между домами более поздней постройки. А значит, особняку было больше ста лет, и возводили его в те дни, когда округ процветал, полным ходом разрабатывались карьеры, Пикакс застраивался, постепенно превращаясь в город каменных домов. Прежде у Квиллера не находилось времени внимательно рассмотреть особняк — в боковых стенах не оказалось окон, а парадный вход был обшит досками. Квиллер перешёл через дорогу и впервые смог оценить замысел архитектора. Четыре колонны поддерживали фронтон, на котором были высечены всего два слова: ДОМ ОПЕРЫ.