(Визуальное сопровождение: Уинстон, смахивающий пыль с книг своим пышным хвостом.)
Присутствие постоянно живущего в лавке кота – не единственная причина витавших там запахов, мешавшихся с затхлостью старых фолиантов. Кроме Уинстоновых сардин, в лавке благоухали ещё и любимые Эддом печёнка с луком, консервированная похлебка из моллюсков и картофель с чесноком.
(Сдержанный смех.)
Была у Эдда и шаткая деревянная стремянка, используемая им при пополнении книжньпс полок, Уинстоном – для разглядывания шумных ребятишек, а охотниками за редкими книгами, наезжавшими из Центра, – для выискивания двухдолларовых книг, которые на антикварном рынке ценились долларов в сто, а то и больше.
Эдд любил поддразнить «охотников». Если я оказывался в лавке, он заводил со мной разговор, беззастенчивую ложь о сказочных находках, которые якобы делались на верхних полках, и очередной горе-охотник только что не падал со стремянки.
(Довольное посмеивание.)
Сам Эдд книгочеем не был, что не мешало ему то и дело цитировать великих писателей прошлого. Как-то он признался мне, что взял на вооружение совет одного известного британского государственного деятеля: «Человеку малообразованному следует обзавестись цитатником».19
(Веселые перешептывания.)
И ещё он реставрировал книги для школы, публичной библиотеки и частных собраний, и весь его инвентарь переплетчика помещался в комнатке за лавкой – вместе с койкой, на которой он спал, газовой плитой с двумя конфорками и портативным морозильничком.
Там же, над ржавой старой раковиной, висело треснувшее зеркало с полочкой, на которой лежал старомодный бритвенный прибор, а рядом с ним – пистолет. Позже, на закате жизни, он признался, что ни разу пистолетом не воспользовался – чему был очень рад, потому что… никогда не имел к нему патронов.
(Смех.)
Следует ли отнести это на счёт сентиментальности старого человека? Или считать примером юмора американских первопроходцев? Эдд, потомок первопоселенцев, унаследовал их манеру шутить, хотя балагуром вроде тех пустых скалозубов, что смешат народ по кофейням, никогда не был.
Вместе с Эддом пережили мы несколько забавных приключений. Однажды нам угрожал бродяга, готовый совершить убийство. Мне удалось повалить его, и я крикнул Эдду: «Зовите полицию!» Неуверенным голосом Эдд спросил: «А что мне им сказать?»
(Смех.)
В одно из моих посещений книжной лавки Эдд сообщил мне приятную новость: Бустеровский клуб назвал его продавцом года! «Я не дождусь того момента, когда смогу рассказать об этом моему отцу!» – сказал он.
Я посмотрел на него с изумлением: его отца, как я твердо знал, не было в живых.
– Я разговариваю с ним каждую ночь, – объяснил Эдд.
– Как давно его нет? – спросил я со всей невозмутимостью, на какую был способен.
– Четырнадцать лет, – ответил Эдд. – Он перешёл в лучший мир – далеко, далеко. – И его обычно печальное лицо залил свет тихой радости.
(Визуальное сопровождение: изображения на задней стене сменяют друг друга в мучительно медленной последовательности; особое внимание уделяется дубу кузнеца и пиратскому сундуку, найденному при земляных работах во время закладки книжного магазина.)
Теперь, дорогие друзья, несколько слов о скандальных слухах, будто Джон Смит – кузнец, делавший гвозди и помогавший строить Пикакс – по субботам и воскресеньям превращался в пирата! Можно ли поверить, что работящий муж и отец, который дважды в неделю ходил со своей семьей в церковь, построил собственными руками дом и часто навещал родную мать, – можно ли поверить, что такой человек надевал на голову красный ситцевый платок, а в ухо вдевал золотое кольцо и, приставив к горлу жертвы острый нож, топил её в море?
Правда, были тогда пираты, промышлявшие на больших озерах. Правда, что Эддов дед так и не вернулся однажды из поездки к матери. Правда, что под большим дубом нашли пиратский сундук, окованный железными полосами.
Но примите в соображение следующее: в те времена не существовало банков и было обычным делом хранить свои сбережения где-нибудь в яме за отхожим местом.
(Сдержанный смех.)
Скорее всего, наш кузнец изготовлял для этой цели прочные сундуки на продажу. Скорее всего, он действительно время от времени посещал свою старушку мать, чинил ей крышу, вскапывал огород и мыл полы. Скорее всего, Эдд Смит узнал эту скандальную тайну, вслушиваясь в предсмертный бред умирающей женщины.
Я утверждаю: скандальная тайна Кузнецовой жены – чистой воды миф. И тех, кто согласен со мной, прошу встать!
Первым поднялся историк Мускаунти, вслед за ним встали все члены правления, директор местного колледжа, поверенный в делах Фонда К., издатель газеты, учителя и все остальные присутствующие на собрании.
Последней уходила домой Полли.
– Ты выступал замечательно, Квилл! Я ужасно горжусь тобой! Даже не смогла сдержать слез!.. Если ты говоришь, что это миф, значит – миф! Мне так недоставало тебя все последние недели!..
– Мне тоже недоставало тебя, Полли. Наших телефонных перекличек перед сном… и ужинов с разговорами о литературе…
– И музыки после них.
– Знаешь, у меня потрясающая новая запись Пятой симфонии Чайковского. Хочешь прийти и послушать? Обещаю доставить тебя домой в приличное время.
– Сегодня приличное время уже прошло – сказала она. – А вот завтра у меня свободный день.
СЕМНАДЦАТЬ
В пятницу утром Квиллер съел свою овсянку с ломтиками банана, не сетуя, и открыл для сиамцев праздничную банку креветок. Они с Полли снова были вместе. Они будут ужинать в «Старой мельнице», слушать классическую музыку, подолгу спорить о значении слов, звонить друг другу в одиннадцать вечера.
На следующий день после собрания в литклубе не прозвучало ни слова об электронном каталоге! И Квиллер преподнёс Полли нарядное кашемировое платье цвета перванш в знак её окончательного перехода из публичной библиотеки к заведованию книжным магазином.
Теперь он решил закрыть амбар на зиму и переехать в Индейскую Деревню. Подготовкой номера четвёртого в «Ивах» займётся Служба быта Пата О'Делла, а «почемутка» миссис Фулгров наведёт там «уют».
С лёгким сердцем, легким шагом Квиллер поспешил в редакцию, чтобы сдать пятничную колонку до «часа икс», а затем пообедать в гостинице «Макинтош». По дороге, когда он проходил мимо особняка Спренклов, из риелторской конторы «Виски-Виски» выскочил молодой человек.
– Мистер К.! Мистер К.! – закричал он. – Я нашёл для вас ту книгу. Не заскочите ли на минутку?
Это был один из охотников на уток, которые в пансионе Хиббард-Хауз приглашали Квиллера поучаствовать в их любимой забаве.
– Мы с ружьем друг друга не выносим, – сказал им тогда он. – А вот утки и среда их обитания представляют для меня интерес. Тема для «Пера Квилла».
– У нас в офисе есть об этом книжка, сможете взять её почитать, – заявил тогда младший Виски. – Мы её откопаем,
И вот теперь он возник у Квиллера на пути. Они таки откопали имеющийся у них экземпляр утиной книжки.
– У вас здесь очень мило, – сказал Квиллер, войдя в офис – Вы братья? Виски – здешняя фамилия?
– На самом деле мы Вискисы, но Бад и я решили укоротить нашу фамилию, чтобы она легче читалась, да и легче запоминалась. Олден много рассказывал нам о вашем амбаре. Если у вас возникнет желание продать его, «Виски-Виски» будут рады составить каталог.
– Запишитесь в очередь, – добродушно сказал Квиллер.
– Олден – мировой парень. Он не только мировой стрелок и охотник на уток, но и на пианино шпарит. И в театре играет. И поёт. Девчонки от него без ума. А организатор какой! И идей у него… А как у вас продвигается книга о Хиббард-Хаузе?