В детстве матушка каждый вечер укладывала своего маленького Джимми спать: слушала, как он читает молитвы, подтыкала ему одеяло, натягивая его до подбородка, целовала в лоб и желала приятных сновидений. Он никак не мог понять — то ли так она выражала свою материнскую любовь, то ли проверяла, молится ли он перед сном. Он всегда старался не обижать свою мать и не ранить её чувства: кроме неё у него никого не было, но когда ему исполнилось десять, он осмелился ей сказать, что он уже большой и укладывать спать его больше не нужно. Она поняла.
У его сиамцев не было никаких возражений против ежевечернего ритуала, и, уложив кошек спать, Квиллер оделся для дежурства и стал ждать сигнала от своего соседа.
— Я уже готов, Джо. Взять с собой термос с горячим кофе?
— Блестящая идея!
Они выехали на машине Погода Хора, на правом крыле которой развевался маленький белый флажок, удерживаемый магнитом.
— Мы поедем медленно — не будем гоняться за другими автомобилями.
— Вообще-то в такой час не должно быть много машин, тем более на проселочных дорогах, которые нам полагается патрулировать. Флажки мы позаимствовали из «Похоронного бюро» Динглберри. Сейчас, если хоронят городского жителя, флажки на машину больше не прикрепляют. Похоронная процессия движется на кладбище в сопровождении полицейского эскорта, на обычной скорости. Мне-то это кажется знаком неуважения к покойнику, но я всего лишь деревенский мальчишка из Хорсрэдиша.
Сверяясь с картой, они прочесали всю местность, петляя по грунтовым дорогам, и из каждой контрольной точки звонили оператору в Центр, сообщая, что «всё чисто». Движения на дорогах почти не было, за исключением получаса после закрытия баров. Один раз Погод Хор остановился и фарами осветил какую-то новостройку, похожую на швейцарское шале.
— Это новый кёрлинг-клуб, — сообщил он. — Сам я не играю, но являюсь его членом. Хожу сюда потусоваться. Хочешь, и тебя как-нибудь свожу?
— А что у них есть?
— Три ледовых поля, галерея для зрителей, комната отдыха с баром, раздевалка со шкафчиками…
— Я видел фотографии игроков: гоняют огромные камни, шуруя маленькими швабрами. Расскажи мне в двух словах: в чём прикол?
— Ты слова, что ли, считать собрался? — хмыкнул Погод Хор. — Ну, короче, суть игры в следующем: надо пустить камень по льду так, чтобы он попал в цель. Искусный игрок может заставить камень творить чудеса! Обогнуть лежащий на пути камень или вышибить камень противника. Это что-то! Полный отпад!
— А сколько весит камушек?
— Сорок два фунта. Выточен из настоящего шотландского гранита.
— А у игроков свои камни и они тащат их домой, как шары для боулинга?
— Нет. Их кладут в холодильник — иначе они растопят лед.
Дежурство проходило довольно скучно, но за разговорами время текло незаметно. За первые сутки патрулирования добровольцами была зафиксирована только одна вспышка пожара, и та была вызвана аварией на дороге. Водитель не справился с управлением, и его грузовик сшиб линию электропередач. На всех четырёх горнодобывающих участках не было обнаружено ни тлеющего огня, ни чёрного дыма. Пока всё шло без осложнений.
Впрочем, ночь ещё не кончилась.
Пожелав соседу доброй ночи, Квиллер открыл дверь своей квартиры и ужаснулся: всё было перевернуто вверх дном! Настольная лампа была опрокинута и болталась на шнуре. Датский коврик сбит в кучу. Красные подушечки, деревянные яблоки, журналы и все бумаги со стола разбросаны по комнате. А герань отдыхала в кухонной раковине!
Квиллер понял: это могло означать только одно. Кошачий припадок!.. Предчувствие беды!.. Может, приближается Великий? Послав хозяину сигнал бедствия, Коко в изнеможении разлёгся на каминной полке. Юм-Юм где-то пряталась. Квиллер методично начал приводить комнату в порядок.
Не убрав и половины, Квиллер внезапно остановился, прислушиваясь: раздался грохот, будто вылетело пушечное ядро… рокот, будто ударил гром… Квиллер опрометью выскочил на улицу. Через несколько минут воздух огласил вой сирен — к центру Пикакса на сумасшедшей скорости неслись пожарные машины. Квиллера озарило: опять горит гостиница «Макинтош»! И сердце у него оборвалось. Всего год назад, когда она ещё называлась «Пикакский отель», какой-то псих из Гдетотам швырнул в неё бомбу. На чёрном небе росло и ширилось красное зарево.
Схватив куртку и ключи, Квиллер бросился к своей машине.
Шесть
Весь центр города полыхал: мигали фонарики, шарили прожектора, разрезая полосами света ночную тьму. Три квартала были перекрыты для движения. Там, где сосредоточились огни, что-то горело: над городом поднимался толстый столб дыма. Квиллер оставил машину неподалеку от запретной зоны и отправился дальше пешком. Нет, это была не гостиница… Может, почта? Помахав удостоверением репортера, Квиллер сумел подобраться к жёлтой ленте, огораживающей участок пожара.
— Что горит? — обратился он к офицеру полиции. — Почта?
— Нет, мистер К. Дальше. За почтой.
«Поразительно!» — промелькнуло в голове у Квиллера. Он прошёл вдоль жёлтой ленты до северного конца Книжной аллеи. От книжного магазина остались только стены, и из глубин каменного остова валил густой дым. Пожарные заливали из шлангов кровли соседних зданий. На тротуаре поблёскивали осколки стекла.
— Что тут произошло? — спросил Квиллер одного из пожарников с чёрным от копоти лицом, державшего в руках респиратор.
— Взрыв, мистер К. Крыша взлетела на воздух, и все книги сгорели дотла. Ничего не осталось, кроме стен.
Квиллер узнал голос пожарника: это был фермер, который занимался разведением овец.
— Вы… вы…
— Я — Теренс Огилви. Доброволец с Чёрного Ручья.
— Да-да, конечно! — Квиллер вспомнил, как однажды заходил в задние комнаты, где жил Эддингтон, там же он переплетал книги. Керосиновая печурка для обогрева. Газовая плитка для готовки. Большой коробок спичек. И Уинстон!
— Здесь оставался его кот! — встревожился Квиллер.
— Вряд ли он выжил после взрыва.
Две пожарные машины, примчавшиеся из окрестных деревень по вызову, уезжали прочь.
— Вы тут ещё долго будете, Теренс?
— Некоторые из нас останутся на всю ночь — будем караулить, не возникнет ли новый очаг возгорания.
Мужчины стояли спиной к заросшему сорняками пустырю.
— Вот кандидат номер один… — Теренс повернулся, указывая на пустырь. — Прежде всего мы залили это поле водой из шлангов: такая сушь — только спичку поднеси — сразу вспыхнет.
Что-то заставило Квиллера резко обернуться.
— Уинстон! — заорал он.
К нему через мокрые заросли медленно пробиралось большое, чёрное, грязное животное.
— Это Уинстон! Да его узнать невозможно!
Услышав своё имя, Уинстон доверчиво приблизился к Квиллеру. Кот знал этот голос, который ассоциировался у него с банкой сардин.
— Он в ужасном состоянии! И если он взлетел на воздух вместе с крышей, он может быть ранен. Если мне удастся его поймать, я отвезу его в ветлечебницу.
— Кошки живучие. Одно только непонятно: как он сумел выбраться наружу? А где ваша машина, мистер К.?
— На Главной улице, в двух кварталах отсюда.
— Подъезжайте сюда, а я пока за ним присмотрю.
«Всё-таки сердобольный народ эти скотоводы, жалеют братьев наших меньших, — с благодарностью подумал Квиллер. — И животные доверяют им». Через десять минут он уже подвёл свой фургон к жёлтому ограждению и, откинув задний борт, вытащил старое одеяло.
— Осторожнее, мистер К.! Он вас может поцарапать! Посмотрите: он весь чёрный от сажи!
— Хороший котик, хороший… — вкрадчиво ворковал Квиллер, заворачивая кота в одеяло. Кот, махнув хвостом, измазал ему сажей лицо и только что полученную из чистки замшевую куртку.