— Мистер Нокс! — снова заорала она. — Дама на третьем этаже просит, чтобы кот Никодим остался у неё в номере до завтра. Она скучает по своим пяти кошкам. Можно я его заберу?
Услышав своё имя, пушистый чёрный котище подошёл и стал тереться о ноги собеседников. Глаза у него горели, как раскаленные угли.
— Разумеется, можно, — отозвался мистер Нокс. — Отнесите его наверх. И не забудьте поставить ему воды в мисочке и кошачий туалет.
«Ага! — смекнул Квиллер. — Значит, Мэгги всё ещё здесь!»
Девятнадцать
Когда Квиллер с Полли приехали на вечеринку, соседи встретили их радостными возгласами:
— А мы уже боялись, что вы не придёте!.. Дерек написал новую песню!.. Что будете пить-есть?.. Попробуйте паштет из куриной печёнки.
Погод Хор, сыграв бравурный марш на фортепьяно, объявил:
— А сейчас наступил долгожданный момент! Перед вами выступит Дерек Каттлбринк со своей новой песней «Пикакс — гордость наша!».
Раздались восторженные крики: любимец публики, народный артист, с гитарой наперевес появился перед микрофоном. Взяв несколько аккордов, он запел:
Кто-то предложил сделать эту песню официальным гимном Пикакса, и жители Индейской Деревни дружно загорланили, выражая одобрение. Дерек многозначительно подмигнул Квиллеру, который тут же ушёл, прихватив с собой Полли и бормоча извинения.
Около десяти часов вечера Квиллер начал готовиться к визиту, ставя на поднос напитки и тарелочку с разными сортами сыра, а сиамцы внимательно наблюдали за ним. Внезапно, как по команде, они разом повернули головы к окну.
На боковой дорожке стоял Эндрю Броуди в рабочей робе, которую он обычно надевал, чтобы сгребать граблями листья в саду. В руках он держал волынку, оглушительно выдувая неистовый мотив народного танца.
Когда стихли дикие звуки, от которых ноги сами пускались в пляс, Квиллер крикнул через окно:
— Энди! Что это за безумная песня?
— «Пьяный волынщик».
— Тогда заходи, протрезвеешь.
Он прошёл на кухню вслед за Квиллером, с ходу бросив свой инструмент на диван. Там кошки могли обнюхать это странное животное и решить, живое оно или мертвое.
— Ну, как сходил в больницу?
— Я играл его любимые мелодии, и он казался умиротворенным, когда я уходил.
Напитки были поданы в гостиной, где за рёшеткой в камине уютно потрескивал огонь. Гость оценивающим взглядом изучал обстановку.
— Какие огромные малиновки! А яблоки настоящие?.. Кувшин — стеклянный? Это что-то потрясающее!..
Потом он спросил:
— А почему ты сидишь дома? Сегодня же последняя пьянка перед первым снегом…
— Вот я и пью с тобой в последний раз.
— Знаешь, есть такие придурки, которые выскакивают на улицу, когда начинается снегопад, и бегают с высунутым языком. Ты тоже так делаешь?
— Не могу сказать, что я подхожу под это определение.
— Говорят, если снежинка упадет на язык, тебе обязательно повезёт. В центре, как всегда, сегодня соберётся куча идиотов: будут бегать высунувши языки, как бешеные собаки.
Зазвонил телефон.
— А пусть его звонит, — отмахнулся Квиллер. — Кому надо — оставит сообщение.
После нескольких напрасных звонков включился автоответчик: голос был мужской.
— Квилл, это Кёрт. Мой ответ — да. Завтра в двенадцать дня. Вы приняли мудрое решение.
— Ждешь Великого сегодня вечером? — поинтересовался Броуди.
— Скорее нет, чем да. Я не шибко доверяю предсказаниям Бюро погоды. У меня дома свой живой барометр — мой Коко. Когда он выдаст очередной метеорологический припадок, значит, пора задраивать люки.
— Знаешь, один из сыновей моего соседа получил приз — жёлтый карандаш — в твоём конкурсе. Он написал стихотворение про своих кошек… А где твои зверюги?
— Одна юная воровка уже положила глаз на твои наручные часы… А другой — бандит, как ты его называешь, — смотрит на тебя со ступенек лестницы и недоумевает, почему же до сих пор не раскрыто элементарнейшее преступление.
— А как он оценивает ситуацию? — Броуди обратился к Квиллеру с такой серьёзностью, будто разговаривал с самим Эркюлем Пуаро.
— Сначала дай-ка я тебе налью, а то у тебя ничего нет, — предложил Квиллер. — И бери сыр. — Репортёр явно тянул с ответом. — Если ты никогда не слышал, как воет Коко посреди ночи, и не обливался холодным потом от страха, ты можешь не поверить мне. Потому что его истошные крики всегда означают убийство. Он начал выть как раз в тот момент, когда застрелили Раффа Эбби, в другой раз — когда убили Касса Янга. Но до этого он так же выл, когда сгорели тысячи книг в лавке букиниста. Коко считает, что убийство и, между прочим, поджог можно было предотвратить, но у меня есть своя версия на этот счёт.
— Что ж, послушаем…
— Неизвестная личность проникла в магазин через заднюю дверь, и кот Эдда сбежал — только благодаря этому он спас свою жизнь. Уинстон никогда не выходил на улицу, но кошачий инстинкт предупредил его о нависшей опасности — тот самый инстинкт, который «заряжает батарейки» Коко.
— Допустим, что все три несчастных случая — это три уголовных преступления. Но готов ли Коко указать, кто у него на подозрении?
— Йау! — отозвался Коко, услышав своё имя.
— Вот вам и ответ, — сказал Квиллер. — Вам что-нибудь говорит фамилия Омблоуэр?
— Да нет, ничего. Странное имечко.
— Джордж Омблоуэр был одним из трёх хулиганов, которые когда-то учились в старших классах Пикакской средней школы. Теперь он снова вернулся сюда, но уже под другим именем. А что тебе известно про ассоциацию «Донэкс»?
Броуди закашлялся.
— Я не имею права говорить, но завтра в газете появится кой-какая интересная информация.
— Между тем Омблоуэр будет здесь завтра ровно в полдень: я пригласил его на «Кровавую Мэри». Заодно я планирую задать ему несколько вопросов, которые могут привести его в замешательство. В зависимости от его реакции решим, что делать. На всякий случай пусть у меня в квартире спрячется полицейский — если вдруг придётся арестовать моего гостя.
— Ты это серьёзно?
— Куда уж серьёзнее! Этот человек — мой сосед, живёт в этом же блоке, дверь в дверь, поэтому нельзя ставить полицейские машины у обочины.
— Ну, с этим мы как-нибудь разберемся, — решил Броуди.
На следующее утро Квиллер позвонил в «Плазу», гостиницу для домашних животных.
— У вас можно оставлять кошек на несколько часов?
Лори Бамба всегда была для Квиллера палочкой-выручалочкой — с тех самых пор, как он появился в Мускаунти.
— Как правило, нет, — ответила она, — но…
— Мне нужно пристроить их на полдня — по причинам, которые мне трудно сейчас объяснить.
— А когда вы хотите их привезти?
— Прямо сейчас.
— Мы пришлем за ними лимузин через полчаса. Ваша перевозка или наша?
Квиллер заманил сиамцев на кухню, положив им в мисочку кошачьей вкуснятины, и сразу сунул их в перевозку. Внутри контейнера двум пушистым созданиям было тесновато, поэтому они терпеть не могли путешествовать. Коты ощерились, шерсть у них встала дыбом, и животные стали напоминать дикобразов, взгромоздившихся на ходули.
— Считайте, что вы едете на каникулы на шикарный курорт, — посоветовал им хозяин. — Ведите себя как патриции. — На него сквозь тонкие прутья металлической решетки уставились две пары злобных глаз.