— Какой чудесный день! — воскликнула Милдред, садясь в машину.
— До первого снега уже недолго осталось! — подхватила Полли.
— Надеюсь, снег положит конец лесным пожарам, — серьёзно заметил Арчи.
— Солнышко, расскажи им, что мы только что узнали, — проворковала его жена.
— Да… Эта история — на первую полосу в понедельник, с аршинным заголовком… Нам позвонил один геолог из государственного университета и сказал, что в Канаде — точно такая же ситуация. Вполне возможно, что под землёй, в заброшенных шахтах, огонь тлеет уже больше ста лет. Пока идут дожди, ситуация под контролем, но когда стоит такая засуха, как сейчас, огонь вырывается наружу — и вспыхивают пожары. И ещё говорят, что все шахты соединяются друг с другом.
— А я никогда об этом не слышала, — заявила Полли.
— За горнодобывающими участками следовало бы вести постоянное наблюдение, но шериф заявил, что у него на это нет ни людей, ни машин. Это плохая новость. Но есть и хорошая. Ты знаешь Бёрджесса — он преподаёт в Общественном колледже Мускаунти. Так вот, его студенты предложили организовать Народную пожарную дружину. Добровольцы на своих собственных автомобилях будут объезжать весь округ по заданным маршрутам. Работать будут в три смены. У всех будут сотовые телефоны, так что если кто заметит дым или горящую траву, он сразу же доложит в пожарную часть по горячей линии.
Милдред, как всегда, была настроена оптимистично.
— От добровольцев отбою не будет. Это же временно — пока снег не выпадет, и к тому же дело хорошее. Думаю, все хотят спасти наши башни.
Арчи добавил:
— Завтрашний номер будет толстым: внезапное самовозгорание на шахтах, Горный автопробег, Немой аукцион. Кстати, Квилл, как прошёл автопробег?
— Весьма познавательно, — буркнул репортёр.
Таверна «Типси» в соседнем Кеннебеке была не чем иным, как бревенчатой придорожной забегаловкой, приземистой, расползающейся в разные стороны. Популярностью своей она была обязана старым добрым традициям: там прилично кормили аж с 1930 года. Основатель заведения назвал его так в честь своей кошки, белой, с забавными чёрными отметинами, — её портрет висел в главном зале, где подавались обеды. Одно время все местные жители до хрипоты спорили о том, какие у кошки должны быть лапки на картине — чёрные или белые? Но зато посетители забегаловки выказывали единодушие в оценке бифштексов и рыбы. Они были восхитительны!
Воскресный ланч был одним из нововведений таверны: там предлагали «всё, что вашей душе угодно», но гвоздём программы были яйца, «свежайшие яички, снесённые ранним утром славными курочками из нашего курятника на заднем дворе!». Желтки в них были куполообразные и интенсивного оранжево-жёлтого цвета. Милдред утверждала, что это хороший знак. Визитной карточкой заведения было особое блюдо — «Типси яичная». Огромную английскую оладью разрезали пополам, обжаривали на гриле, затем на каждую половинку укладывали домашний колбасный фарш в виде пирожка и яйцо-пашот, и всю конструкцию заливали расплавленным чеддером. Местные матроны в ожидании томились за столиками.
Компания, сидящая с Квиллером за одним столом, упражнялась в грамматике, перекидываясь прилагательными превосходной степени.
— «Типси» — старейший ресторанчик в нашем округе.
— Зал «Макинтош» в гостинице хоть и самый новый, зато самый лучший.
— «У Луизы» — самое обшарпанное и самое уютное заведение.
— «Вкусная еда у Отто» — пока этот шалман не закрыли — была самой скверной и самой шумной забегаловкой.
— Там заколачивали самые большие деньжищи. Теперь Отто продаёт своё хозяйство.
— Прошёл слух, что теперь там будет антикварный супермаркет — площадь будет сдаваться в аренду под магазинчики, а хозяева будут по очереди ремонтировать помещения.
Квиллер знал, что его гости не прочь пропустить по «Кровавой Мэри» перед обедом, и заказал четыре напитка.
— Мне — без водки, — предупредил он. — Я ещё несовершеннолетний.
— Хорошо, сынок, — подыграла ему седовласая официантка.
Когда подали напитки, Арчи предложил тост за Ленни Инчпота, который выиграл Последнюю велосипедную гонку перед первым снегом.
— Его мать будет в восторге, — заметила Полли.
— Завтра Луис будет всех угощать дармовым кофе. Ленни — хороший парень. Увлечённый. Работящий. Добросовестный.
Милдред, единственная среди всех четверых уроженка Мускаунти, заявила:
— К счастью, он не похож на своего отца. Мистер Инчпот за всю жизнь палец о палец не ударил. Он всегда был болен. Так Луис говорит. Она ухаживала за ним, воспитывала их сына, кормила-поила его, управляла закусочной. Между прочим, он ещё и попивал — говорил, что это полезно для здоровья. В один прекрасный день он выполз из бара чуть не на четвереньках, попал под грузовик и погиб. Луис едва с ума не сошла от горя. Но вскоре она узнала правду. Доктор Гудвинтер ничего ей не сказал, но медсестра проболталась. Мистер Инчпот никогда и ничем не болел. Он был симулянт!
Арчи перебил её:
— Эта история должна положить конец заблуждению, что в больших городах живут только мерзавцы, а в маленьких — только ангелы во плоти. Милли, помнишь дело о подлоге, в котором было замешано несколько юных бандитов?
— Это было очень давно, когда я только начала работать учительницей. Трое старшеклассников-отличников расписывались в чужих дневниках, от имени родителей строчили записки, оправдывающие прогулы, и делали за других домашние задания.
Мужчины переглянулись. Они оба выросли в Чикаго, учились в одной школе.
— У нас были неприятности только из-за обычного детского озорства.
— Мазали клеем стул учителя, например… — пояснил Арчи.
— Очень остроумно, — подытожила Милдред.
Они заказали «Типси яичную» — тарелки им подали через пару минут.
— А чего это так долго? — изображая недовольство, спросил Арчи.
— Да вот ждала, пока курица снесётся, — ответила седовласая официантка.
Свежесть яиц, аромат колбасного фарша, хрусткость жареных оладий, острота расплавленного сыра были оценены должным образом. Затем разговор перекинулся на творческий конкурс, объявленный в колонке Квиллера. Он приглашал своих читателей сочинить хайку — стихотворение в японском духе — и отправить его на открытке во «Всякую всячину». Победители увидят свои произведения опубликованными на второй странице газеты и в качестве приза получат толстый жёлтый карандаш с графитовым стержнем, на котором золотом будет выведена надпись: «Бойкое перо Квилла».
Арчи сказал:
— Наш почтовый отдел уже завален письмами до потолка. Мы получаем вдвое больше откликов, чем в прошлом году. И это удивительно: ведь мы не предлагаем двухнедельную оплаченную путевку на Гавайи или годовой запас шоколадных чипсов!
Квиллер поддержал его:
— Хайку как жанр нравится людям любого возраста и любых профессий. Форма его проста, язык ясный и доступный. Посвящено хайку общечеловеческим проблемам, мыслям и чувствам, которые понятны каждому, но порой оно довольно изысканно передаёт все нюансы настроения. Один древнеяпонский поэт написал:
А один из прошлогодних участников прислал вот это:
Квиллер обещал, что хайку победителя конкурса будет опубликовано прежде, чем выпадет снег.
— Довольно мало времени, чтобы создать шедевр, — заметила Милдред.
— Чем ближе последний день отправки стихотворений, тем больше почты мы получаем. Дайте им месяц на раздумья — и они напрочь забудут об этом. А что у тебя новенького в Центре искусств, Милдред?
— В городе появилась интересная молодая художница. Муж её — дерматолог из Чикаго. Она уже вступила в наш Центр искусств. Она — специалист по настенным панно, батикам.
— А что это такое? — заинтересовался Арчи.
— Это старинный способ росписи по ткани — ему уже более ста лет. Используются воск и красители, — гордо пояснил Квиллер, добившись превосходства в счёте.