Перси, сама невинность, отказался выходить из своего убежища под софой даже для того, чтобы съесть завтрак, и некоторое время после Уикенда Большой Лужи держал себя холодно с Маргарет и Корнелиусом.
Они скоро простили его за неприятное происшествие, но кот был безутешен. Обидно, когда тебя наказывают за поступки, которых ты не совершал. Эту историю хозяева снова и снова рассказывали новым гостям, приезжающим на уикеид, и подмоченная репутация Перси заставляла его глубоко страдать.
В конце сезона кольцо Диди нашлось за сосновой тумбой. Дидлтоны, однако, больше не приезжали в шале. Да и Корнелиус с Маргарет больше не ходили на кладбище. Практически за одну ночь всё кладбище покрылось ядовитым плющом.
– Очень странно, – сказала Маргарет. – Никогда раньше мы не видели здесь ядовитого плюща!
– Ничего не понимаю, – сказал Корнелиус.
ФЕНОМЕН ФЛАППИ
Впервые мы узнали о феномене Флаппи пятнадцать лет назад, Я и мой муж, мы не держали дома животных, а тут наивно согласились приютить сиамского котёнка, пока моя сестра из Сент-Луиса будет путешествовать за границей. Джеральдина заверила нас, что кошка будет нам только в радость. Она писала:
«Я бы не доверила Чин-Чин никому, кроме вас. С ней не будет никаких хлопот. Просто не выпускайте её на улицу и не разрешайте встречаться с другими котами. Она уже достаточно взрослая, и ей в голову могут прийти всякие мысли. Я не хочу, чтобы она спаривалась с кем попало. У неё великолепная родословная, и я надеюсь получить достойное потомство, когда подойдёт срок… Вы будете вознаграждены любовью и нежностью. Чин-Чин прекрасно себя ведёт, она – механическая кошка… Что вам привезти из Парижа?»
– Что такое «механическая кошка»? – спросила я Говарда. Он возился со стереосистемой, которая последние несколько недель работала с перебоями.
– В дни моего детства это была заводная игрушка, – сказал он, – но, думаю, они все сейчас на батарейках.
– Да нет, Джеральдина говорит о своём котёнке. Ты не возражаешь, если мы присмотрим за ним несколько недель?
– Присматривай, если хочешь, но только не впутывай в это меня. Я буду возиться со стерео, пока не добью его. Думаю, дело в усилителе.
Очень скоро мой муж сделал потрясающее открытие; невозможно быть в стороне, когда дело касается Чин-Чин.
Нам передали её в аэропорту. В вентилируемой сумке лежал едва различимый комочек меха. Он зашевелился. Он был живой. Мы положили сумку на заднее сиденье машины.
– Ну, теперь я спокойна, – сказала я. – Всё прошло благополучно.
Говард сидел за рулём, он выглядел блаженно-безразличным. Мы мчались из аэропорта, несколько превышая скорость, как вдруг раздался душераздирающий крик. Это был крик раненой чайки, с децибелами на уровне сирены «скорой помощи». Говард от неожиданности съехал на обочину и чуть не свалился в кювет. Мы поняли, что Чин-Чин, которой дали небольшую порцию снотворного на время поездки, очнулась и заявила о своём существовании.
– Возможно, она хочет выбраться из сумки, – сказала я, надеясь, что подобная голосовая демонстрация, свидетелями которой мы только что стали, не является образчиком обычного поведения нашей подопечной. Однако, когда я доставала её из сумки, в моей голове мелькнуло смутное беспокойство. Кто она, эта очаровательная крошка, вверенная мне? Её бледный мех выглядел гораздо более дорогим, чем мой крашеный беличий жакет. Из-за её коричневых отметин, расположенных в изящном порядке, я выглядела безвкусной, а её высокомерное поведение мало способствовало моему настроению. Что же касается небесно-голубых глаз кошечки, они были наполнены тайной, которая находилась за пределами моего понимания,
Я нервно посадила Чин-Чин, чье маленькое тельце напружинилось как стальная струна, на старый кашемировый свитер на заднем сиденье, думая о том, достаточно ли он хорош для неё.
По пути домой мы остановились у супермаркета, чтобы купить про запас кошачьей еды и выбрать кошачий туалет. Но будет ли она удовлетворена пластиковой миской или предпочитает фарфоровую или серебряную посуду?
Уходя за покупками, мы оставили кошечку на кашемировом свитере и тщательно заперли дверцы машины. Когда мы вернулись с добычей, машину окружали любопытствующие, а Чин-Чин сидела снаружи – на капоте. Заднее окно было широко открыто!
Она сидела как древний египетский идол, вытянув шею и принимая низкопоклонство толпы, очевидно считая это своей обязанностью. Я протиснулась сквозь толпу, сердце моё было готово выпрыгнуть из груди, и протянула к кошечке руки, но она с презрением отодвинулась и прыгнула на крышу машины. В толпе послышался хохот.