Выбрать главу

– А что вы делаете сегодня? - спросил он, плавно подбираясь к волнующей его теме.

– Мы будем иметь прогулку по площади Святого Марка, - стала добросовестно перечислять японочка - потом экскурсию в одноименный собор и во Дворец дожей. Затем произойдет обед в кафе «Флориан», а после мы поднимемся на колокольню и совершим прогулку на гондолах.

Лене не слишком понравилось местоимение «мы» в устах девушки. «Нешто она здесь с женихом? Хотя нет, японки, говорят, замуж выходят ближе к тридцати - а Юкико дай бог двадцать два. А может, она путешествует с бойфрендом? Или с родителями - что бесспорно лучше, потому что оставляет шансы - но прибавляет геморроя».

– А с кем вы, очаровательная леди, совершаете столь длительное, сколь и интересное путешествие? - спросил Ленчик, опять переходя на выспренний английский а-ля Диккенс.

– Мы - группа туристов из разных префектур Японии, - довольно уклончиво ответила девушка.

Сигарета в ее пальчиках догорала, часы показывали 9.34, скоро закончится завтрак, она вот-вот извинится и уйдет - и Ленчик решил брать быка за рога. Он понимал, что, если не добьется от нее свидания прямо сейчас, он рискует никогда больше Юкико не увидеть - а ему хотелось смотреть на нее снова и снова, - и это (а вовсе не вожделение) было для него вернейшим признаком влюбленности. И потому Леня глубоко вздохнул и на выдохе спросил:

– А что вы делаете сегодня вечером?

– Ужин у нас состоится здесь, в гостинице. - В ее голосе сквозило легкое удивление. Она, видать, в отличие от отечественных овец, впрямую поняла его вопрос про вечер, а подспудного смысла - что Ленчик хочет пригласить ее на свидание! - не просекла!

– Юкико, - тогда проникновенно проговорил Леня в стиле Грандисона, - я знаю чрезвычайно много красивейших мест в Венеции, и, если вы снизойдете до того, чтобы подарить мне свидание сегодня вечером, я продемонстрирую вам все великолепие этого дивного города.

Утверждение, что он знает венецианские красоты, являлось чистой воды враньем, и все, что Леня мог продемонстрировать прекрасной японке, - это собственный интеллект, остроумие и потенцию. Но Юкико - слава Будде, благословенному и всемилостивому! - в блефе его не заподозрила и серьезно уточнила:

– Вы назначаете мне свидание?

– Да! Да! Назначаю!

– Я согласна, - слегка потупившись, произнесла дщерь самураев.

– Кул! Оссэм! [6] - возопил, переходя на современный американский, Ленчик. И церемонно добавил, слегка поклонившись: - Аригото! [7]

Юкико чуть улыбнулась - видимо, для столь сдержанного национального характера сие скромное проявление чувств являлось эквивалентом русского рта до ушей - и загасила сигаретку.

– Значит, вечером, здесь же, в восемь часов, - уверенно назначил Леня.

– Сегодня вечером, на данном месте, в восемь пополудни, - как заведенная, повторила Юкико и слегка поклонилась. - Аригото.

– Зашибись! - сказал Ленчик по-русски и шаркнул ножкой.

– Сасипись, - повторила Юкико.

– Икзэктли! [8] - Ленчик снова перешел на английский. - Я буду ждать! Счастливого вам дня!

– Позвольте и мне пожелать вам хорошего дня, Реня, - церемонно произнесла Юкико и неслышно покинула балкон - словно растворилась в воздухе, пропитанном утренним туманом.

Обрадованный и вдохновленный, «Реня» понесся в номер: будить тетку Катю, волочь ее на завтрак, а после - покорять Венецию, а затем - Юкико. Действовать, действовать, действовать!

Лагуна-ди-Венеция. Тот же день, 11.30. Катя Калашникова

Утренний туман рассеялся, словно его и не было вовсе.

Лазурно-голубое небо, лазурно-синее море и разноцветные здания красивейшего города, приближающиеся с каждой минутой, - что надо для полного счастья?! А если добавить еще и морской ветерок, яркое, но не жгучее солнце, блаженную улыбку на лице любимого племянника и сознание того, что ты сама выглядишь сегодня особенно молодо и свежо, то получается, что ничего больше и желать не надо. Так что Катя, впервые за много дней - а может, и лет - чувствовала себя абсолютно счастливой. И на ее устах тоже играла неконтролируемая улыбка - словно она шампанского опилась.

Аристократический остров Лидо, где помещалась их гостиница, оставался все дальше и дальше за кормой. «Вапоретто» (речной трамвайчик) неутомимо влек их с Ленчиком к главной, островной Венеции. Надвигались башни, дворцы и колокольни великого города. Солнце шпарило вовсю, хоть антизагарным кремом мажься - а в Москве еще сугробы в человеческий рост и минус двенадцать (она с утра по Си-эн-эн слышала). Трудно даже поверить. А тут люди поголовно в темных очках. Причем, прошу заметить, у всех, даже матроса на «вапоретто», очки - крутых фирм: «Шанель», «Диор», на худой конец «Дольче Габана». Катя со своим актуальным для Москвы «Карденом» выглядела на фоне местных пижонов бледновато.