— Эймей, это безрассудство!
Эймей придвинула к ней свое лицо. Выпученные, шаровидные глаза и мелкие кровоточащие порезы делали его страшным.
— Кто бы говорил о безрассудстве! Заткнись и уползай за укрытие, если не хочешь помогать. Мне ни к чему трусихи, хнычущие под руку. Вспомни лучше Кубок Мак-Виртера!
— Эймей, ты заговариваешься! Я никогда не участвовала в Кубке Мак-Виртера!
— Меня ты этим не удивила. А теперь отойди назад.
— Послушай, нужно просто крикнуть ему, что мы сожалеем и что все это ужасная ошибка. Можно вдобавок помахать какой-нибудь белой косынкой. А затем… позвать его, чтобы все спокойно обсудить за чашечкой кофе или…
— Ханна, ты растеряла последние крохи своего умишка?
Эймей приникла к окну, тщательно прицелилась и нажала сразу на оба спусковых крючка.
Ханна метнулась к задней двери, выскочила на улицу и вдохнула свежую струю вечернего воздуха. В ушах звенело от последних выстрелов Эймей. Надо поскорей добраться до Лодочника, извиниться или каким-то образом установить с ним контакт. Ведь не станет же Эймей стрелять, если Ханна будет рядом со стариком. И вообще, зачем это? Раздался новый грохот, и сверкнула ослепительная вспышка. Заряд ухнул между ней и Лодочником где-то около амбара. Неужели весь мир сошел с ума? Пусть! Катись оно все к черту! В этой кошмарной ситуации есть только одно безопасное убежище.
Повернув направо, она побежала к сортиру.
Глава восьмая
Бороться с этим, решил Аттила, можно только одним способом. Все упоминания о старом умнике Крыше должны быть стерты с поверхности болот. С его смертью ничто не кончилось. Новость о гибели Крыши долетела до Большого пруда только сегодня утром, но уже раздались среди этого безмозглого сброда слова, до сих пор эхом звучащие в ушах Аттилы:
— Клянусь Резцом Крыши!
Он пристально вглядывался в собравшихся. Никто этим словам не удивился. Наверняка они уже не раз такое говорили. Да и сам выкрикнувший неуставную клятву преспокойно чесал ухо, благополучно забыв о своем прегрешении. Аттила затосковал. Что приключилось? Куда девались дедовские заветы? Неужто уже забыли Великого Рубщика?
— Бобры, — пропел он, — давайте помолимся. Призовем на помощь великую силу, в которой наша история и наши обычаи.
— Уровень воды падает, — вмешался этот сопливый выскочка Грызун. — Давайте сначала закрепим плотину, а уж потом и помолимся.
Аттила наклонил голову и припечатал юнца гневным взглядом.
Но Грызун стряхнул его с себя, будто капли дождя.
— Посмотрите на вход! За то короткое время, пока говорил Аттила, вода упала на толщину лапы! Клянусь Резцом Крыши, уже к середине дня мы окажемся на суше, у всех на виду! — Для бобра нет ничего страшнее, чем падение уровня воды.
Аттила поднатужился, нагоняя кровь к глазам. Бессмысленные усилия — Грызун просто отвернулся, деловито проверяя уровень воды. И тут вожака осенила великая мысль. Она была такой ясной и совершенной, будто ее нашептал ему сам Великий Рубщик.
— Спокойствие! — гаркнул он.
— Начинайте валить деревья! — суетился Грызун, подыгрывая помимо воли Аттиле и его замыслу.
— Глупая потеря времени! — перекрыл его голос Аттила. — Рядом с плотиной уже есть целая куча деревьев. Тащите их — и вы спасете Большую Хатку от великой беды, а бобров от гибели. — Это было, конечно, преувеличением, но надо было быстро осадить разошедшегося Грызуна.
— Ты глупец, Грызун, — подпел вожаку Дэрр. — Хочешь всех нас угробить? — Тупица Дэрр иногда попадает в точку.
— Что за куча деревьев? — спросил Фройд, — Никаких поваленных стволов рядом с плотиной я что-то не заметил.
— Глупой голове и глаза не помогают, Фройд. Видишь хатку Крыши? Разве не куча дров, коли Крыша уже помер?
— Хатка Крыши? — Бобры растерянно переглядывались.
— Крыша мертв, его хатка опустела, но сгодится для других целей. А может ли быть цель священнее, чем спасение бобриной семьи? Сам Крыша поддержал бы нас!
— Он, кажется, что-то такое говорил. — Дэрра стоит приблизить и сделать первым помощником. Он сегодня на редкость удачно поддакивает.