— Бобер за бобра! — эхом отозвалась толпа.
Оглушительное шлепанье плоских хвостов по илистому дну пруда вдруг прекратилось, когда поднялся на задние лапы Дэрр.
— Есть и другая, спокойная жизнь, — негромко произнес Дэрр. — Мы можем обитать на Мельничном пруду, где плотина крепка, а уровень воды никогда не падает, где бобры защищены от всех невзгод и треволнений, где можно в безопасности плодиться и растить детей, где всегда есть время погреться на солнышке. И все это будет у вас, если выберете меня.
— Тебя? — изумился Фройд.
— Да, меня.
— Не мели чепуху, Дэрр. Ты же родился глупцом и всегда им оставался. Это всем известно.
— У меня просто позднее развитие. Не стоит кипятиться, Фройд. Ты ведь тоже когда-то поддерживал нашу работу на Мельничном пруду. Даже утверждал, что там можно вывести породу сверхбобров. Вот и пришло этому время. — Голос Дэрра возвысился до звенящего крика. — Бобры, за мной к Мельничному пруду! Там кончатся все наши невзгоды. Кто согласен со мной, поднимите лапы!
Бобры из шайки Аттилы, прочно стоявшие на всех четырех лапах, недоуменно переглянулись. Нет, Дэрр определенно глупец. Предлагать такую чушь! И вдруг остальные бобры один за другим стали подниматься на задние лапы.
— Значит, будет по-моему, — тоном победителя произнес Дэрр.
— Я знаю этих бобров! — вскричал Фройд. — Это никчемные бобры с Мельничного пруда. Они не имеют права голосовать. Их мозги слишком размягчены спокойной жизнью, чтобы они хоть что-то понимали, эти отшельники!
Дэрр хищно улыбнулся, показав острые резцы:
— Ответьте ему, бобры!
— Мы не отшельники, — загудели бобры, — все понимаем и знаем, чего хотим.
— А наша история? Прервется? — закричал Грызун. — Вы забыли о Прутиках!
— Все Прутики унесло потоком, — спокойно ответил Дэрр, — и это только на пользу. Они считали наши смерти, а мы хотим жить. Все изменилось, Грызун. Деревья не убивают бобров Мельничного пруда. Нам не о чем беспокоиться. Вот почему бобры, которых вы видите перед собой, уже совсем другие.
Фройд сделал последнюю отчаянную попытку.
— Настоящие бобры, — медленно начал он, — валят деревья, подчиняясь инстинкту, пусть даже не надо строить запруду. Вот что делает бобра бобром, хоть мы часто и забываем об этом. Представь себе, Дэрр, как вонзаются в упругую сердцевину дерева острые резцы. Летят смолистые щепки, сладко ноют десны, скрипит, трещит, раскачивается дерево… Вспомни, Дэрр, вспомни.
Дэрр спокойно глядел на возбужденного Фройда.
— Нас это уже давно не волнует.
— Тогда вы больше не бобры!
— А кто же мы?
— Бобры только внешне. Вот настоящие бобры! — Фройд махнул лапой в сторону сбившихся в кучку выкормышей Аттилы.
Но уже не было прежней, крепко сколоченной шайки. Слова Фройда породили в их душах сладостное предвкушение привычной бобриной работы, и их пасти наполнились слюной. Поскрипывая зубами, они буквально расползались в стороны.
Держался пока лишь Грызун, тоже истекающий слюной, но не стронувшийся с места. Дэрр со своими приспешниками удалялся по высохшему дну Великого пруда. Они направлялись в свою землю обетованную, где неколебимая Мельничная плотина дарует им спокойствие и уверенность. Разрозненные бобры Аттилы, опустив головы и стыдливо пряча глаза, выползали из кустов и плелись следом за ними. Грызун оттащил в сторону Фройда.
— Не обращай внимания. Аттила доберется до Дэрра, дай ему только вновь набраться сил. — Грызун вздрогнул, будто и впрямь ему явился грозный вожак. — Они заплатят за все, когда Аттила вернется.
Фройд глянул на Грызуна, хотел что-то сказать, но осекся. Безотчетный страх всегда живет в душе бобра, и не ему, Фройду, успокаивать Грызуна, гасить его болезненные фантазии.
— Это был верный шаг, — сказал Фрэнк. — Теперь вы станете богатой женщиной и сможете делать все, что пожелаете. Отправитесь куда захотите.
Ханна обернулась, чтобы бросить последний взгляд на ферму, но увидела только затопленные луга, колеблющийся столб дыма и предательницу козу, бредущую в холмы. Боже правый, как это оказалось легко! Кроме всего прочего, она сделала свой маленький вклад в расцвет свободного капиталистического мира, давая возможность измученным трудами бизнесменам подзарядить свои батареи. Забавно, как быстро меняются взгляды. Теперь ей было все равно, как и кто использует ее владения. Она этого уже не увидит. Она продала свои принципы за золото и изумленно убеждалась, что день от этого не померк.