– Я не забыл. В течение долгой жизни люди играют много разных ролей.
Можно ли поверить – я когда-то изображал «младшего капрала Финнегана из Королевской морской пехоты»!
– Вполне могу себе представить!
– Вам это гораздо легче вообразить, чем мне самому. Но странных случаев было множество… Конечно, почту могут вскрыть, но если передать письмо на шаттл в сторону Луна-Сити как раз перед стартом с космодрома, то оно вряд ли попадет к тем, кто, кроме адресата, интересуется его содержимым. В обратном направлении письма могут посылаться Генриэтте ван Лун для передачи мадам Помпадур 20012 Петтикот-Лейн. Они попадут ко мне почти немедленно. Одна пожилая добрейшая дама в течение многих лет имеет дело с чужими секретами. И ей можно верить, я считаю. Знать, кому верить, – великое дело!
– Док, я считаю, что и вам можно верить!
Он хохотнул:
– Мой дорогой сэр, я был бы счастлив продать вам вашу собственную шляпу, забудь вы ее на моем прилавке! Но по существу дела вы правы. Если я заполучил вас в качестве клиента, то вы можете мне полностью довериться.
Быть двойным агентом – значит накликать беду… а я ведь гурман, не позволяющий ничему омрачить собственную трапезу. – Он задумался и добавил:
– А можно взглянуть на тот бумажник еще раз? На Энрико Шульца?
Я вручил ему бумажник. Он вынул оттуда удостоверение.
– Вы утверждаете, что это именно его физиономия?
– Абсолютно точно.
– Доктор Эймс, вы понимаете, что фамилия «Шульц» особо меня заинтриговала. Вы не можете знать, что разнообразие моих занятий заставляет отмечать каждого прибывающего сюда новичка. Я ежедневно от корки до корки штудирую «Геральд», при этом тщательно вчитываясь в имена.
Поэтому я совершенно безоговорочно заявляю, что человек под именем «Энрико Шульц» на Голден Рул не прибывал. Из моей памяти могла бы изгладиться любая другая фамилия, но никак не «Шульц»! Это исключено.
– Похоже, он получил это имя уже по прибытии сюда.
– Вы сказали «похоже» как «несомненно»? – спросил Шульц, все еще разглядывая удостоверение. – В течение двадцати минут я сумею изготовить документ с такой же фотографией, но удостоверяющий, что его владелец Альберт Эйнштейн!
– Вы хотите сказать, что по этому удостоверению мы его не очень-то сумеем выследить?
– Уточним. Я так не говорил. Вы утверждаете, что сходство фотографии с оригиналом очень близкое. Но этого типа видели многие люди. Некоторые из них могут знать, кто он. Несколько меньшее число людей осведомлено о причине его убийства. Если таковое имело место. Вы этот вопрос предусмотрительно оставили открытым?
– Ну да, во-первых, из-за того невероятного «танца мексиканских сомбреро», который разыгрался сразу после выстрела. Если, конечно, выстрел имел место. Ничуть не смущаясь, те четверо действовали так, словно тщательно отрепетировали свой номер…
– Так. Я попробую этот вопрос прояснить с помощью кнута и пряника.
Если у человека не чиста совесть или он жаден – а у большинства людей наличествуют обе эти «добродетели», – то всегда можно нащупать к ним подход и выудить то, что они знают. Итак, сэр, мы, по-видимому, с этим сладим. Но следует точно разграничить наши действия, поскольку вряд ли удастся вновь лично пообщаться, как сейчас. Вы будете разрабатывать «линию Уокера Эванса», а я исследую другие проблемы из нашего списка. Каждый информирует другого о новых обстоятельствах, особенно тех, что связаны с чьим-либо приездом в Голден Рул или отбытием из него. Что еще? Ах да – то зашифрованное послание. Вы собираетесь его раскодировать?
– А у вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
– Полагаю, вы должны взять его с собой и доставить в главный дешифровальный офис Маккэя в Луна-Сити. Если они найдут код, то надо заплатить, неважно, сделают они это официально или нет. Если Маккэй не сможет помочь, тогда попробуйте обратиться к доктору Джекобу Раскобу из университета Галилео. Он работает криптографом в ведомстве компьютеризации, а если и он не сможет прочесть вашу бумажку, то ничего не остается, как возносить молитвы. Можно ли мне взять с собой снимок «моего кузена» Энрико?
– Разумеется, можно, только пошлите мне по почте копию, пожалуйста.
Она пригодится позже, при разработке «линии Уокера Эванса»… Доктор, нам еще понадобится кое-что, о чем я еще не сказал.
– Что именно?
– Тот паренек, что с нами. Он ведь «призрак», преподобный отец! И ходит только по ночам. Он гол как сокол. Мы хотим взять его под свою защиту. Нельзя ли ему обрести личность – и немедленно? Хотелось бы, чтобы вы успели до того, как уйдет ближайший шаттл.
– Минуточку, сэр! Не этот ли юноша, стерегущий ваш багаж, был налетчиком, выдававшим себя за проктора?
– А разве я недостаточно ясно вам это рассказал?
– Возможно, я слишком туп, чтобы сообразить сразу. Ну что ж, я констатирую поразительный факт, заслуживающий одобрения! Вы хотите, чтобы я снабдил его документом? Таким, чтобы он смог расхаживать по Голден Рулу, не боясь прокторов?
– Не совсем так. Мне надо чуточку больше. Паспорт. Чтобы вывезти его из Голден Рула и ввезти в Свободный Штат Луна.
Доктор Шульц оттянул нижнюю губу.
– А чем он там станет заниматься? Нет, беру свой вопрос обратно – это ваше дело, не мое. Или его собственное.
Гвен произнесла:
– Я хочу привести его к человеческому облику, отец Шульц! Он должен научиться чистить ногти и правильно употреблять причастия. А еще ему нужна защита. И я собираюсь его этим снабдить!
Шульц внимательно вгляделся в Гвен.
– Да, я думаю, вы справились бы и с двумя такими. Мадам, вы позволите мне сказать, что хоть я и не жажду подражать вам, но вы вызываете искреннее восхищение!
– Просто я терпеть не могу, когда кого-то выбрасывают на свалку.
Биллу около двадцати пяти, но он говорит и ведет себя как десяти-двенадцатилетний подросток. Между тем он вовсе не глуп. – Она улыбнулась.
– Я обучу Билла или снесу его постылую башку!
– Дай вам Бог силы! – нежно произнес Шульц. – Ну а если он все же окажется неспособным? Вы потрудитесь попусту?
Гвен вздохнула.
– Тогда я немножко поплачу и пристрою его на приличное место, где он сумеет работать и быть самим собой, с честью и в достатке. Преподобный отец, я не могу отослать его обратно в грязь, голод и страх. К крысам.
Жить такой жизнью хуже, чем умереть.
– Да, вы правы. Это так. Поскольку после смерти не боишься ничего, ведь это последний покой. По крайней мере, нас всех так учат. Ну что ж, нужен чистый паспорт для Билла. Мне надо повидаться с одной леди и посмотреть, не сумеет ли она соорудить нечто подходящее? – Он нахмурился.
– Но поспеть к следующему шаттлу будет трудновато. Кроме того, ведь нужна его фотография, черт бы ее побрал! Придется сделать в моей студии, а это означает дополнительную потерю времени и добавочный риск для вас обоих.
Гвен порылась в сумке и вытащила оттуда миниатюрный аппаратик марки «мини-гельвеция», который не разрешалось провозить без лицензии. Но, наверное, таможенники Менеджера прошляпили его.
– Доктор Шульц, я не могу сделать большой снимок, но, может быть, вам удастся его увеличить в студии?