— Так вы говорите, в Рона Толливера стреляли? — спросил он.
— Сам я этого не видел, но слышал, как это произнес Главный проктор. Поправка: я слышал голос, похожий на голос Франко, да и Менеджер обращался с говорившим соответствующим образом.
— Вполне достаточно. Услышав топот копыт, знаешь, что это конь, а не зебра! Но ни о каком покушении я сегодня еще не слышал, да и в этом ресторанчике никаких признаков возбуждения, между тем как убийство или покушение на второго крупного воротилу Компании в его собственной резиденции должно было бы вызвать хоть какую-нибудь реакцию! Я в этом баре провел несколько минут до вашего прихода: ни слова о чем-либо подобном. А ведь бар — излюбленное место для обмена новостями, тем более, что здесь имеется и многоканальный экран новостей. Гм, а не мог ли Менеджер попридержать это известие?
— Такая лживая змея способна на все.
— Не стану вдаваться в обсуждение его моральных качеств, к тому же, мое мнение целиком совпадает с вашим. Меня интересуют лишь его физические возможности. Нельзя так просто скрыть факт покушения. Кровь, крики. Смерть или ранение жертвы. Да еще свидетели, например, Франко. Конечно, судья Сэтос контролирует здесь единственную газету, терминалы, прокторов. Конечно, если он очень подсуетится, то сможет скрывать этот факт достаточно долго. Поглядим — об этом я тоже доложу, когда вы прибудете в Луна-Сити.
— Но мы можем оказаться и не в Луна-Сити. Я сам дам вам знать… позвоню.
— Полковник, а разумно ли это? Хотя наше общение в течение нескольких секунд у стойки бара зафиксировано несколькими группами людей, знающих и вас, и меня, у нас еще есть шанс сохранить наше сотрудничество в тайне. К счастью, мы ранее ничем связаны не были, и проследить путь, ведущий от вас ко мне и обратно, никому не удастся. Конечно, можно и позвонить, но вполне вероятно, что и мой терминал, и моя студия прослушиваются. Думаю, разумнее воспользоваться почтой, если только не возникнет чрезвычайных обстоятельств.
— А разве почту нельзя вскрыть?.. И вот еще что: я доктор Эймс, а не полковник Кэмпбелл, не забывайте, пожалуйста! Да, чуть не упустил — тот молодой человек, что пришел с нами, знает меня как «сенатора», а миссис Эймс как «миссис Хардести» в связи с той небольшой потасовкой, о которой я вам рассказал.
— Я не забыл. В течение долгой жизни люди играют много разных ролей. Можно ли поверить — я когда-то изображал «младшего капрала Финнегана из Королевской морской пехоты»!
— Вполне могу себе представить!
— Вам это гораздо легче вообразить, чем мне самому. Но странных случаев было множество… Конечно, почту могут вскрыть, но если передать письмо на шаттл в сторону Луна-Сити как раз перед стартом с космодрома, то оно вряд ли попадет к тем, кто, кроме адресата, интересуется его содержимым. В обратном направлении письма могут посылаться Генриэтте ван Лун для передачи мадам Помпадур, 20012 Петтикот-Лейн. Они попадут ко мне почти немедленно. Одна пожилая добрейшая дама в течение многих лет имеет дело с чужими секретами. И ей можно верить, я считаю. Знать, кому верить, — великое дело!
— Док, я считаю, что и вам можно верить!
Он хохотнул:
— Мой дорогой сэр, я был бы счастлив продать вам вашу собственную шляпу, забудь вы только ее на моем прилавке! Но, по существу дела, вы правы. Если я заполучил вас в качестве клиента, то вы можете мне полностью довериться. Быть двойным агентом — значит накликать беду… а я ведь гурман, не позволяющий ничему омрачить собственную трапезу, — он задумался и добавил: — А можно взглянуть на тот бумажник еще раз? На Энрико Шульца?
Я вручил ему бумажник. Он вынул оттуда удостоверение.
— Вы утверждаете, что это именно его физиономия?
— Абсолютно точно.
— Доктор Эймс, вы понимаете, что фамилия «Шульц» особо меня заинтриговала. Вы не можете знать, что разнообразие моих занятий заставляет отмечать каждого прибывающего сюда новичка. Я ежедневно от корки до корки штудирую «Геральд», при этом тщательно вчитываясь в имена. Поэтому я совершенно безоговорочно заявляю, что человек под именем «Энрико Шульц» на «Золотое правило» не прибывал. Из моей памяти могла бы изгладиться любая другая фамилия, но никак не «Шульц»! Это исключено.
— Похоже, он получил это имя уже по прибытии сюда.
— Вы сказали «похоже» как «несомненно»? — спросил Шульц, все еще разглядывая удостоверение. — В течение двадцати минут я сумею изготовить документ с такой же фотографией, но удостоверяющий, что его владелец — Альберт Эйнштейн!
— Вы хотите сказать, что по этому удостоверению мы его не очень-то сумеем выследить?