— Ну вот, готово, — весело сказала Гипатия, поднимая руки, — Теперь болеть будет не так сильно. Я намазала охлаждающим гелем.
Кот махнул ушибленным хвостом и увидел на его конце ярко-белый бинт, аккуратно намотанный и красиво завязанный бантиком.
— Тебе идет, — хихикнула девочка, — Теперь не будешь искать приключения на свой хвост?
Бант! Да как она смела! Кот вытаращил глаза, соскочил на пол и принялся носиться по кругу, пытаясь ухватить бинт зубами. Гипатия вдоволь нахохоталась, глядя на эту картину, а порядком оскорбленный бог, в который раз пообещал ей это припомнить.
Весь остаток дня Кот пытался свести счеты с жизнью. Сначала он залез в микроволновку, но толком закрыть дверцу, а уж тем более нажать снаружи на кнопку не смог. Он понадеялся было на то, что кто-нибудь включит прибор не глядя, однако спустя час его бережно достали оттуда и заменили мороженной курицей.
— Я тебе этого не прощу, — пригрозил Кот курице, кружащейся в медленном танце по ту сторону стекла, — На твоем месте должен был быть я.
Затем он решил повторить трюк, но уже со стиральной машиной. Однако и эта авантюра не увенчалась успехом. Сначала он получил порцию порошка на голову, после чего был вымыт под краном и высушен феном. В результате нечистыми остались только его коварные планы, зато шерстка лоснилась и пахла цветами.
Попытка заскочить в холодильник, пока тот был открыт, закончилась прижатой лапой. И благо, что уплотнители притворов в дверце были мягкими, иначе Коту пришлось бы какое-то время скакать на трех конечностях.
— Какой же ты глупый, — отчитывала его девочка тихим поздним вечером.
Она гладила невезучее божество по спине, а тот плющился у нее на коленях и думал, что иногда быть котом не так уж и плохо. Он прожил столько жизней, но ни в одной из них к нему не относились с такой теплотой. За последние несколько тысяч лет он испытал какое-то новое чувство, которое не мог объяснить, но оно было крайне приятным.
Идиллию прервало появление потусторонних коллег.
— Ты, наверное, думаешь, что пауки долго живут, — затянул окорок старую песню, — Не знал, что тебе свойственно такое поведение.
— Видишь, мне мешают, — Кот кивнул вверх, на гладящую его руку.
Девочка не могла видеть пришельцев, поэтому продолжала сидеть на стуле в своей спальне и получала удовольствие, тиская теплое мягкое животное.
— Силы этой молодой особи женского пола, удерживающие твое всемогущее тело, поистине впечатляют, — съязвила рыба.
— Мое тело сейчас чуть сильнее муравья, — лениво отозвался Кот.
— Тогда тебе лучше избавиться от нее, — нетерпеливо молвил окорок, — Либо оставь нам этот вопрос. Спустя минуту здесь не будет ничего, создающего проблемы.
— Это противоречит всяческой морали, не говоря о прописных правилах, — всполошился Кот.
— И это говорит мне самый темный и коварный бог, которого только видывали небеса и подземелье? — изумился окорок.
— Я имел в виду, что дополнительное внимание нам совсем ни к чему.
— Тогда пора проваливать из этого дома. Коли уж ты сам… то есть твое нынешнее тело не способно на какие-либо вразумительные действия, мы с Хельдью решили тебя подстраховать.
— Каким образом? — насторожился Кот.
— Для начала мы, вопреки всем правилам, поможем тебе покинуть сие жилище, ибо сам ты с этой задачей не справишься.
Рыба взмахнула плавником, и издалека раздался еле различимый щелчок дверного замка. По полу потянуло холодом.
— Дверь открыта, — продолжал небесный пришелец, — Выбирайся на задний двор. Ограждение там исключительно символическое, однако по ту сторону разгуливает соседский пёс. Ротвейлер, если тебе интересны подробности. На мой взгляд, идеальный вариант.
— Ну… Да… — согласился Кот, стараясь выглядеть максимально мужественным.
Легко им говорить! Им то не нужно помирать, причем самым ужасным и болезненным образом.
— Ступай, — приказным тоном проговорил окорок, — Не теряй попусту время. Мы итак переступили через все самые строгие запреты.
Кот нехотя потянулся, подождал, когда сообщники по злому умыслу исчезнут, потом соскользнул на пол и засеменил к заднему входу.
— Стой! Ты куда собрался? — воскликнула девочка ему вослед, но Кот только прибавил ходу.
Странные ощущения переполняли его, тягостные, но в то же время теплые. Он четко осознавал свою миссию, однако уходить из теплого дома, а уж тем более совать голову в пасть злой собаке совсем не хотелось. И дело было далеко не в инстинкте самосохранения.