Выбрать главу

Ворота тут же распахнулись.

Король оказался внушительного вида мужчиной с гордой осанкой, властным профилем и измученными глазами. Меня он принял милостиво, хоть и оговорился, что впервые слышит о маркизах де Карабас. Но стоило мне сказать о цели своего визита, как в его взгляде появились хищные искорки.

— Я слышал, что дворец одолели мыши, и рад оказать услугу властителю, столь прославленному даже в отдалённых землях, откуда я прибыл. Интуиция подсказывает мне, что Ваше Величество беспокоят не совсем обычные мыши. А мой род много веков разводит необычных котов. Мне за моего, — я нежно погладил Барса, — предлагали горы золота, но я не продал бы его, даже одолей меня нужда. Нет такой мыши, с которой бы не справился мой кот.

Король с надменной небрежностью кивнул, глядя на Барса как охотник на вожделенную дичь.

— Это проклятье, маркиз, наслано на мой дворец одной вышедшей из ума волшебницей, рассердившейся, что её не пригласили на празднование совершеннолетия Принцессы. Волшебницы, знаете ли, тоже могут выжить из ума.

Я любезно улыбнулся Королю, и ехидно — своим мыслям: вот ушлый монарх, ещё одну сказку приплёл!

— Необычная мышь всего одна, но в ней — корень зла.

— Уверяю вас, Ваше Величество, мы вырвем этот корень.

Я снова погладил Барса и опустил его на пол.

— Совсем скоро вы, Ваше Величество, вздохнёте свободно, или я не маркиз де Карабас!

Оказавшись на полу, Барс повёл себя так, что если у Короля и оставались сомнения, то сейчас они развеялись в пух и прах. Вытянувшись напряжённой тетивой, нервно подрагивая пушистым хвостом, кот на несколько мгновений застыл, и тут же молнией бросился куда-то в дворцовые недра. Я еле поспевал за ним, а Король, поначалу тоже проявивший живейший интерес к охоте (хотел узреть гибель врага? а вот обломись!), очень скоро запыхался и отстал, потеряв нас в бесчисленных переходах собственного дворца.

У меня самого уже закружилась голова от беготни по залам, галереям и винтовым лестницам, когда я заметил, что впереди Барса по полу скользит крохотный буро-серый комочек. Теперь мы бежали втроём — Людоед (а я был уверен, что это он), Барс и я, ломающий голову над тем, почему Людоед просто не спрячется мне в рукав, чтобы выбраться из ловушки — именно таков был мой первоначальный план. Однако жизнь стремительно вносила в него свои, непонятные мне пока коррективы.

Наконец мы оказались в изысканном покое, судя по обилию цветов, зеркал и безделушек — будуаре самой Принцессы. Барс остановился как вкопанный, и я увидел на роскошном тёмно-синем ковре посередине комнаты крохотную белую мышку. Начиная кое-что понимать, я наклонился и аккуратно взяв в ладонь мелко подрагивающий тёплый комочек, осторожно опустил его за пазуху. Едва я сделал это, буро-серая мышь сама скользнула мне в рукав и я, подняв Барса, гордо вышел из комнаты.

Со сдержанным достоинством приняв осторожную благодарность Короля, которая стала гораздо более горячей, стоило мне отказаться от какой бы то ни было награды (не за бабло рубимся… не то! гусары денег не берут… опять не то! а, вот: возможность оказать вам услугу, Ваше Величество, для меня дороже любых драгоценностей), я с Барсом на руках и ценным грузом за пазухой покинул дворец. Не знаю, поверил ли Король в то, что мой кот поймал именно ту мышь, ради которой и была затеяна эта охота, но, исходя из того, что я выказал себя благородным и, судя по карете и костюму, очень состоятельным бессеребренником, всё-таки поверил.

Под напряжёнными взглядами сбежавшейся отовсюду челяди я въехал во двор замка Людоеда, с видом победителя вышел из кареты и проследовал в хозяйские покои, где в присутствии лишь одного, самого приближённого слуги, выпустил на пол двух мышек.

Какое-то время зверьки сидели неподвижно, прижавшись друг к другу, потом начали кружиться вокруг невидимой оси, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. Вокруг них сгустился туман, смерчем взвившийся вверх, и, достигнув высоты человеческого роста, начавший рассеиваться, открывая Людоеда, обнимающего стройную золотоволосую девушку. Я смотрел, не в силах оторвать взгляда, и мне было наплевать, прилично или нет с таким обалдевшим видом рассматривать чужую невесту. Передо мной была Принцесса. Настоящая Принцесса, и других слов, чтобы описать её, просто не приходило в голову. Мы в нашем мире, снизившем стандарты внешности до уровня поп-звёзд, привыкли любоваться пухлыми щёчками и вздёрнутыми носиками, забыв, что настоящая, пронизывающая душу и гипнотизирующая взгляд красота — тонкая, чистая и строгая.

Я слушал, как благодарил меня гладивший Барса Людоед, но мне приходилось сделать усилие, чтобы вникать в смысл произносимых им слов, и, боюсь, вид у меня был совсем уж ошарашенным, когда Принцесса подошла и, улыбнувшись, поцеловала меня в щёку.