— Ты впрямь хороший человек. И с сыном мельника вы похожи не только внешне, он тоже добрый, не то, что его брат. То есть, он не злой, просто… — Она вздохнула. — Слишком уж деловой.
— Он сватался к тебе, да?
— Как ты догадался?
— По тому, как ты вздохнула.
— Я не пойду за него, — сказала она очень тихо, но твёрдо.
По тому, как изменилось её лицо я понял, что разговор ей неприятен, и поспешил сменить тему.
— Слушай, я когда шёл полем, видел замок. Он чей?
— Да… — протянула она. — Твой город очень далеко отсюда, если ты даже Людоеда не знаешь.
— Кого?! — Я чуть не подавился пирогом.
— Людоеда. Он — хозяин этих мест.
— Он что… правда людей… того?
Моя собеседница пожала плечами.
— Ну, да. Может.
— И вы спокойно тут живёте?
— Конечно. Он колдун, и это — его колдовские дела, а нас, простых людей, они не касаются.
— И как вы не боитесь?
— Я же говорю, своих людей он не трогает. Или ты боишься, потому что чужак?
— Если честно, то — да.
— Не бойся. Ему сейчас не до этого. — Она вздохнула. — У него тоже сватовство неудачное.
— Господи, он ещё и сватается к кому-то?
— К принцессе. А король боится такого зятя. Вся округа гадает, чем это закончится.
— Да… Я бы на месте короля тоже боялся. И принцессу жалко.
Я доел пирог, взял корзину и мы не спеша пошли по узкой тропинке. Густые кроны деревьев почти скрывали небо и солнечные лучи прорезали лесной сумрак, перегораживая нам путь полосами золотистого света. Чаща звенела птичьими голосами, в редком подлеске что-то шуршало, потрескивало, попискивало…
— Ох, и зверья здесь, наверное?
— Конечно. — Девушка лукаво стрельнула в мою сторону взглядом. — Вы в городе, наверное, не привыкли, что из-за каждого ствола за вами кто-то наблюдает?
— Если честно, то наоборот. В городе стоит выйти из дома — и ты постоянно на виду. Правда, ты при этом никому не интересен. А в лесу интересен?
— Конечно.
— Хм… Ну, если я интересен какому-нибудь мышонку или бельчонку, то — ладно, переживу. А вот если, допустим, волку…
Моя спутница тихонько рассмеялась.
— То ты Людоеда боишься, то волков… Летом волки не нападают.
— Ты, смотрю, хорошо разбираешься в лесных зверях.
Она снова искоса взглянула на меня и опустила глаза.
— Да уж разбираюсь.
— А куда ты идёшь? Куда я тебя провожаю?
— К бабушке. Давно не навещала. — Девушка мечтательно улыбнулась. — Гостинцев ей несу.
От внезапной догадки я даже на секунду остановился. Бабушка, гостинцы… чепчик алый. Да ведь это Красная Шапочка! Точно — Красная Шапочка, всё сходится, только в сказке она была помладше. Но в сказках всё немного иначе — похоже, но иначе. Я погладил дремлющего у меня за пазухой Барса. В сказке кот носил сапоги и мог разговаривать… Эх, да чего там! Хоть впрямь волка не встретили, и то хорошо.
Вскоре мы вышли на узкую просеку, в конце которой стоял небольшой домик, огороженный аккуратным садиком с нескольким яблонями и грядками — что на них посажено, отсюда видно не было.
— Ну вот, мы и пришли. — Красная Шапочка забрала у меня корзинку. — Спасибо. Удачи тебе!
— И тебе удачи!
Я проводил девушку взглядом и повернул обратно. Да, не повезло моему братцу. Наверное, больше повезёт какому-нибудь дровосеку или охотнику — кто там в сказке спасал Красную Шапочку от волка. Откровенно говоря, обе эти профессии мне не по душе, но из сказки слова не выкинешь. Хотя, ну какие это сказки? Уж больно реально тут всё. А, может, это та реальность, которую в другой, моей родной реальности, считают сказкой? Например, кто-нибудь, да тот же Шарль Перро, пережил клиническую смерть, попал в этот мир, а потом его откачали, он вспомнил, что здесь видел, и написал сказку… А что, могло такое быть? Очень хочется верить, что могло, ведь тогда меня тоже могут откачать, и я вернусь домой… Сердце болезненно сжалось.
Я постарался отвлечься от тяжёлых мыслей. В лесу стало темнее, солнечные лучи падали всё более косо, близился вечер, а тропинка никак не выводила меня обратно в поля. Тяжелые мысли сменились тревожными — ещё немного, и я окажусь посреди ночного леса, с его шорохами, шёпотами и прочими не прибавляющими оптимизма звуками… Ага, попадусь волку вместо Красной Шапочки, резко сменю мнение об охотниках и дровосеках, но вряд ли это меня спасёт. Стараясь не поддаться панике, я повернул назад, к домику. Попросимся с Барсом на ночлег, авось, не откажут, не звери же! Только бы домик найти.
Домик нашёлся — вскоре между стволами замелькал жёлтый огонёк. Надеясь, что это окно, а не волчьи глаза, я крепче прижал к себе Барса и прибавил шагу. Просеку я пересёк едва ли не бегом, и, стараясь не наступить ненароком в грядку, подошёл к бревенчатой стене. «Дёрни за верёвочку, дитя моё, дверь и откроется!» Впрочем, ни верёвочки, ни двери, с этой стороны дома не было, и я, в поисках крыльца, пошёл вдоль стены. Дойдя до окна, я осторожно заглянул внутрь. Аккуратная комнатка с низким потолком, с балок свисают связки трав, спиной ко мне стоит женщина, что-то делает у погасшего очага. Наверное, бабушка. Немного успокоившись, я двинулся дальше в поисках двери — не пугать же её своим неожиданным появлением в окошке. Неприлично как-то. Зайдя за угол, я наткнулся на другое окно, освещённое гораздо слабее, и машинально заглянул… Блин! Я отпрянул как ужаленный, так сжав Барса, что он царапнул меня сквозь рубаху. Ничего себе, заглянул в окошко! Интересно, бабушка в курсе, что у неё в доме творится? Волк в постели с Красной Шапочкой, но сходство со сказкой на этом заканчивается, и охотник будет третьим лишним.