— Нет! — рявкнул Джимми. — Тебя привлекает перспектива почувствовать на шее шелковый шнур? Даже мощный интеллект мистера Квина иногда берет выходной. А кроме того, разве в нем когда-то было хоть что-то человеческое? Я все о нем знаю. Сидит в своей башне и играет людьми, как оловянными солдатиками! А еще говорит о мании величия! Если он сует твою шею в петлю Коту, какая разница между ним и Казалисом? Они оба параноики! Да и вся идея безнадежно глупа. Как ты сможешь одурачить Казалиса, выдав себя за кого-то еще? Кто ты такая — Мата Хари?[100]
— Вы не дали мне закончить, Джимми, — терпелив»» сказал Эллери. — Я говорил, что такова была моя первоначальная идея. Но, подумав, я решил, что это слишком опасно.
— Да ну? — усмехнулся Джимми.
— Не для Селесты — она была бы так же надежно защищена, как Мэрилин Сомс, — а для всей нашей ловушки. Целью Казалиса будет мисс Сомс, он станет выслеживать ее, как выслеживал других, так что лучше ее не заменять.
— Мне следовало догадаться, что ваше решение отказаться от подмены вызвано отнюдь не гуманными соображениями!
— Тогда в чем заключается моя работа, мистер Квин?.. Джимми, заткнись!
— Как я сказал, у нас есть все основания считать, что Казалис проводит подготовительное расследование в отношении каждой своей жертвы. Мы наблюдаем за Мэрилин, когда она выходит из квартиры Сомсов. Но детективы могут работать только, так сказать, «снаружи». Это обеспечивает физическую защиту, но не дает возможности контролировать, например, телефонные звонки.
Мы можем прослушивать телефоны Казалиса на случай его попытки вступить в контакт с Мэрилин или ее семьей из своего дома. Но Казалис не только проницательный, но и хорошо информированный человек, а за последние два года факты полицейского прослушивания телефонных разговоров стали широко известными — даже описание аппаратуры было опубликовано, — а мы не можем допустить, чтобы Казалис что-нибудь заподозрил. Кроме того, он едва ли настолько глуп, чтобы пользоваться для подобной цени собственными телефонами, — все его предыдущие действия свидетельствуют о крайней осторожности. Поэтому если он позвонит, то только из телефонной будки, а к этому мы не подготовлены. Мы можем прослушивать телефон Сомсов, но опять же не должны возбуждать подозрения семьи. Слишком многое зависит от нормального поведения Сомсов в ближайшие несколько недель. Наконец, Казалис может вовсе не пользоваться телефоном, а действовать с помощью писем.
— Мы не нашли никаких доказательств существования писем в предыдущих случаях, — вмешался инспектор, — но это не значит, что их не было. К тому же, если Казалис не пользовался письмами раньше, нет никакой гарантии, что он не сделает этого теперь.
— Вполне возможно письмо под вымышленным именем, — продолжал Эллери. — А пока мы будем перехватывать почту... — Он покачал головой. — Короче говоря, это непрактично. В любом случае наиболее безопасный метод — поместить кого-то, кому мы можем доверять, в квартиру Сомсов. Кого-нибудь, кто будет круглосуточно пребывать с семьей в течение ближайших двух или трех недель.
— И этим человеком буду я, — сказала Селеста.
— Может, кто-нибудь объяснит мне, — послышался с дивана голос Джимми, — происходит все это на самом деле или же это какой-то кошмар, созданный Дали[101], Ломброзо[102] или Сэксом Ромером[103]?
Но никто не обратил на него внимания. Селеста нахмурилась.
— А Казалис не узнает меня, мистер Квин? Ведь он меня видел, когда выслеживал Симону, а потом на фотографиях в газетах.
— Думаю, он сосредоточился исключительно на Симоне и не уделял вам особого внимания, Селеста. А ваши фото в газетах я просмотрел — они отвратительного качества. Все же, если Казалис вас увидит, то, возможно, узнает. Но мы сделаем все, чтобы этого не произошло, — улыбнулся Эллери. — Ваша работа всецело «внутренняя», и вы будете появляться на улице только под строгим контролем.
Эллери посмотрел на отца, и инспектор поднялся.
— Должен вам признаться, мисс Филлипс, — начал он, — что я был решительно против этого плана. Работа требует опытного оперативника.
— Но... — с горечью произнес Джимми Маккелл.
— Но есть два факта, заставившие меня поддаться убеждениям Эллери. Во-первых, вы много лет ухаживали за беспомощной парализованной сестрой. Во-вторых, один из младших детей в семье Сомс — а их четверо, включая Мэрилин, — семилетний мальчик, сломал бедро месяц назад и только на прошлой неделе вернулся из больницы в гипсе. У нас есть медицинское заключение. Он должен оставаться в постели и будет нуждаться в постоянном уходе в течение нескольких недель. Нужна сиделка, хотя не обязательно с большим опытом. Мы уже вошли в контакт с семейным врачом, доктором Майроном Алберсоном, и выяснили, что он все еще не подыскал сиделку для ребенка. — Инспектор пожал плечами. — Несчастный случай с мальчиком обернется удачей для нас, мисс Филлипс, если вы чувствуете себя достаточно квалифицированной, чтобы играть роль сиделки при больном со сломанным бедром.
— Конечно чувствую!
— Кроме кормления, мытья и развлечений, — сказал Эллери, — мальчик, насколько я понял, нуждается в массаже и тому подобных процедурах. Вы сможете их делать, Селеста?
— Я все это делала, ухаживая за Симоной, и доктор часто говорил, что я справляюсь лучше других профессиональных сиделок.
Квины посмотрели друг на друга, и инспектор махнул рукой.
— Завтра утром, Селеста, — быстро продолжал Эллери, — вы повидаете доктора Алберсона. Он знает, что вы не профессиональная сиделка и что ваше присутствие в доме требуется для строго секретной цели, не связанной с официальным предлогом. С доктором Алберсоном нам пришлось нелегко — мы были вынуждены связаться с высшими властями города, чтобы заверить его, что все это в интересах семьи Сомс. Тем не менее экзаменовать вас он будет очень строго.
— Я умею переворачивать больного в постели, делать уколы... Не сомневаюсь, что выдержу экзамен.
— Попробуй на нем свои чары, как на мне, — буркнул Джимми, — и все будет в порядке.
— Можешь не сомневаться, Джимми!
— Я тоже не сомневаюсь, — сказал Эллери. — Кстати, лучше не называйтесь настоящим именем даже доктору Алберсону.
— Как насчет фамилии Маккелл? — усмехнулся Джимми. — Вообще, как насчет того, чтобы принять эту фамилию и послать к черту весь этот бред с леди-детективом?
— Еще одно слово, Маккелл, — предупредил инспектор, — и я лично отправлю вас к двери хорошим пинком!
— О'кей, если вы настолько эгоистичны, — огрызнулся Джимми.
Селеста взяла его за руку.
— Моя настоящая фамилия Мартен, но я могу переделать ее с французского на английский лад — Мартин.
— Отлично.
— А мама Филлипс обычно называла меня Сюзанной. Даже Симона иногда звала меня Сю.
— Прекрасно — пускай будет Сю Мартин. Если вы понравитесь доктору Алберсону, он рекомендует вас мистеру и миссис Сомс как хорошую сиделку, и вы сможете сразу же приступить к работе. Разумеется, вам назначат соответствующий гонорар.
— Да, мистер Квин.
— Встаньте-ка на минутку, мисс Филлипс, — вмешался инспектор.
Селеста удивленно поднялась.
Инспектор окинул ее взглядом с головы до ног, а потом обошел вокруг.
— В этот момент полагается свистнуть, — проворчал Джимми.
— В том-то и беда, — промолвил инспектор. — По-моему, мисс Филлипс, вам следует выглядеть менее эффектно. Не имея ничего против в высшей степени достойной профессии сиделки, должен заметить, что вы похожи на нее, как я — на Оливию де Хэвилленд[104].
— Хорошо, инспектор. — Селеста покраснела.
— Никакой косметики, кроме губной помады. И то не слишком яркой.
— Да, сэр.
— Сделайте прическу попроще. Снимите лак с ногтей и подстригите их покороче. И оденьтесь как можно невзрачнее. Вы должны выглядеть старше... и более усталой.
— Да, сэр, — повторила Селеста.
— У вас есть белый халат?
100
Мата Хари (Гертруда Маргарете Целле, 1876–1917) — голландская танцовщица, казненная во Франции за шпионаж в пользу Германии.
102
Ломброзо, Чезаре (1835–1909) — итальянский криминалист, автор теории определения преступных наклонностей человека по его внешним признакам.