— Нет.
— Мы снабдим вас парой. И белыми чулками. Как насчет белых туфель на низком каблуке?
— У меня есть подходящие, инспектор.
— Вам также понадобится рабочая сумка со всем необходимым. Этим мы тоже вас обеспечим.
— Да, сэр.
— Не забудь об украшенной перламутром грелке, — напомнил Джимми. — Иначе тебя сразу же разоблачат.
Увидев, что его игнорируют, он встал и подошел к графину с виски.
— Теперь что касается детективной части дела, — сказал Эллери. — Помимо ухода за мальчиком, вы должны держать глаза и уши открытыми. Мэрилин Сомс работает дома — перепечатывает рукописи, поэтому телефон в справочнике значится на ее имя. Это дает вам возможность подружиться с ней. Она всего на два года моложе вас и, насколько мы успели выяснить, приятная серьезная девушка.
— По-моему, — заметил Джимми, оторвавшись от виски, — то, что вы сказали, относится и к вашему агенту 29-Б. — Однако в его голосе послышались нотки гордости.
— Мэрилин редко бывает в обществе, любит читать — в общем, очень похожа на вас, Селеста, даже внешне. Она обожает своего больного брата, поэтому у вас с самого начала возникнут общие интересы.
— Особое внимание уделяйте телефонным звонкам, — вставил инспектор.
— Да, следите за содержанием каждого разговора, особенно если звонит человек, незнакомый Сомсам.
— Это касается звонков Мэрилин и другим членам семьи.
— Понятно, инспектор.
— Вам придется читать каждое письмо, которое получит Мэрилин, — продолжал Эллери. — И вообще, если это возможно, всю семейную почту. В общем, вы должны замечать все, происходящее в квартире, и сообщать об этом нам в мельчайших подробностях. Я хочу получать ежедневные рапорты.
— Мне докладывать по телефону? Это может оказаться нелегким.
— Телефоном пользуйтесь только в самом крайнем случае. Мы будем договариваться о встречах в районе Восточной Двадцать девятой улицы и Первой и Второй авеню. Каждый вечер на новом месте.
— Я тоже буду приходить, — заявил Джимми.
— Каждый вечер после того, как Стэнли ляжет спать — вы сами установите для нас время, когда сориентируетесь, — вы будете отправляться на прогулку. Сделайте это в первый же день, чтобы семья привыкла к вашим вечерним отсутствиям. Если что-нибудь помешает вам явиться в условленное время, мы будем ждать в назначенном месте, пока вы не придете, — даже если придется ожидать всю ночь.
— И я тоже, — снова присоединился Джимми.
— Вопросы есть?
Селеста подумала:
— Вроде бы нет.
Эллери в упор посмотрел на нее:
— Ваша роль крайне важна, Селеста. Конечно, нам может повезти и без вашего участия, на что мы очень надеемся. Но если этого не произойдет, то вы наш троянский конь — вернее, кобылица. Тогда все будет зависеть от вас.
— Я сделаю все, что смогу, — тихо сказала Селеста.
— Как ваше настроение?
— Превосходное!
— Мы обсудим все более подробно после того, как вы завтра повидаетесь с доктором Алберсоном. — Эллери обнял девушку за плечи. — Вы переночуете здесь, как мы договорились.
— И я тоже! — в третий раз рявкнул Джимми Маккелл.
Глава 10
Селеста чувствовала бы себя гораздо лучше в своей роли в квартире Сомсов, если бы отец Мэрилин оказался толстым развратником, мать — сварливой ведьмой, Мэрилин — неряхой, а младшие дети — компанией уличных хулиганов. Но, увы, Сомсы были в высшей степени симпатичными людьми.
Фрэнк Пеллмен Сомс был тощим, словно выжатым досуха мужчиной с мягким голосом. Он работал старшим клерком в почтамте на углу Восьмой авеню и Тридцать третьей улицы и относился к своей службе с такой торжественностью, как будто его назначил сам президент. Но в остальном он был совершенно нормальным и очень веселым человеком. Возвращаясь с работы, мистер Сомс всегда приносил домой конфеты, соленые орехи, жевательную резинку, которые делил между троими младшими детьми с точностью Радаманта[105]. Иногда он дарил Мэрилин розовый бутон в зеленой папиросной бумаге. Один раз Сомс принес жене русскую шарлотку в огромной картонной коробке. Миссис Сомс ужаснулась его расточительности и заявила, что не станет ее есть, так как это было бы эгоистично, но муж ей что-то шепнул, и она покраснела. Селеста видела, как миссис Сомс поставила коробку в холодильник, а Мэрилин сказала, что ее родители всегда шепчутся, когда отец приносит русскую шарлотку. На следующее утро, когда Селеста открыла холодильник, чтобы взять молоко к завтраку Стэнли, она заметила, что коробка исчезла.
Мать Мэрилин принадлежала к тем властным от природы женщинам, чья сила истощается где-то в среднем возрасте, сменяясь полным бессилием. У миссис Сомс была нелегкая жизнь, ей приходилось экономить каждый цент, она не имела времени думать о себе; кроме того, женщина тяжело переносила климакс.
— Мне не дают покоя плата за квартиру, варикозные вены и боли в ногах, — говорила миссис Сомс Селесте с мрачным юмором, — но я бы хотела посмотреть на леди с Саттон-Плейс, которая может лучше меня испечь вишневый пирог. — И добавляла: — Когда есть деньги на вишни.
Она часто испытывала необходимость прилечь из-за усталости, но удержать ее в кровати больше нескольких минут было невозможно.
— Ты же знаешь, что велел доктор Алберсон, Эдна, — с беспокойством упрекал ее муж.
— Надоел ты мне со своим доктором Алберсоном, — фыркала миссис Сомс. — У меня одной стирки на неделю.
Стирка была ее навязчивой идеей. К этой процедуре миссис Сомс не подпускала Мэрилин.
— Вы, девушки, ожидаете, что мыло будет само стирать за вас, — презрительно говорила она.
Однако Селесте миссис Сомс дала другое объяснение:
— У нее в жизни будет еще достаточно стирки.
Единственной слабостью, которую позволяла себе миссис Сомс, было радио. Маленький приемник раньше стоял на полочке в кухне, но миссис Сомс со вздохом поместила его у кровати маленького Стэнли. Когда Селеста установила правило, что Стэнли может слушать радио не более двух часов в день, она позаботилась, чтобы это время не совпадало с любимыми программами его матери, за что последняя была ей необычайно признательна. Миссис Сомс говорила Селесте, что никогда не пропускает Артура Годфри, «Стеллу Даллас», «Старшую сестру» и «Вдвое больше или ничего»[106].
— Когда мы разбогатеем, Фрэнк купит мне телевизор, — сказала она и сухо добавила: — По крайней мере, так говорит Фрэнк. Он уверен, что в один прекрасный день выиграет на скачках кучу денег.
Стэнли был младшим ребенком — худым мальчуганом с блестящими глазами и живым воображением. Сначала он отнесся к Селесте подозрительно, и она не могла вытянуть из него ни слова. Но когда вечером впервые массировала его худенькое тельце, он вдруг спросил:
— Вы настоящая сиделка?
— Ну, вообще-то да, — улыбнулась Селеста, хотя ее сердце заколотилось.
— Сиделки втыкают в людей ножи, — мрачно произнес Стэнли.
— Кто тебе сказал такую чушь?
— Йитци — моя учительница Фрэнсис Эллис.
— Она не могла сказать такое, Стэнли. И откуда ты взял это ужасное прозвище для славной леди?
— Директор называет мисс Эллис Йитци-Битци, когда никого нет рядом, — заявил Стэнли.
— Я не верю ни одному твоему слову...
Но Стэнли внезапно завертел головой и испуганно вы пучил глаза.
— Лежи спокойно! В чем дело?
— Знаете, мисс Мартин... — прошептал Стэнли.
— Что знаю? — ответила Селеста таким же шепотом.
— ...у меня зеленая кровь!
После этого Селеста стала воспринимать откровения Стэнли с меньшим доверием, не без труда отделяя правду от вымысла.
С Котом мальчик был на короткой ноге, торжественно объявив Селесте, что он и есть Кот.
У Сомсов было еще двое детей — девятилетняя Элинор и тринадцатилетний Билли. Элинор была толстой спокойной девочкой, чьи довольно невзрачные черты контрастировали с красивыми яркими глазами. Селеста быстро с ней подружилась. Билли был «старшим среди младших», но относился к этому философски. У него были умелые руки, и в квартире то и дело появлялись вещи, изготовленные им для матери «из ничего», как утверждал отец. Однако мистер Сомс был им разочарован.
105
Радамант — в греческой мифологии сын Зевса и Европы, ставший после смерти судьей в царстве мертвых.