К-С: Неплохо, хотя перебрал с пафосом; ну да это возрастное… А зачем тут Эпиметей?
П: Погоди, пап! Это как раз и есть второе. Почему Прометей принял такие муки из-за людей? Полюбил их? Но почему? (Знаю, пап, «почему» – вопрос вредный, но иногда без него не обойтись). Просто за то, что сотворил? Вообще-то, ты уже говорил – после ремесленных трудов (амебы, крокодилы, и так далее) он поднялся на самый высокий, творческий уровень. Но тогда этот миф – о творчестве. Я думаю, три брата – не случайно. Трудяга-Атлант символизирует ученичество и тяжелую рутинную работу, предшествующую мастерству и озарению. Охранник-Эпителемей напоминает, что творчество уязвимо: чтобы рисовать, писать, придумывать, и так далее, человеку нужно, как минимум, питаться и поддерживать свое здоровье. Человек-творец должен уметь защитить и себя, и свое творение. А сам Прометей, с искрой из божественной кузницы… Ведь есть же у Людей такое выражение: «Божья искра»?
К-С: Молодец, Пушок. По поводу Прометеевых братьев хочу добавить. Ты знаешь, конечно, булгаковское «Рукописи не горят!» Еще как горят, сынок! Столько сгорело – мы просто НЕ ЗНАЕМ. Не всегда, увы, творцу удается сохранить жизнь своему детищу. Да что там! Иногда и «родить» не удается. Как-то я смотрел авторскую передачу Эльдара Рязанова; он дал очень простое определение своей профессии. Кто может быть режиссером? Не тот, кто способен «придумать» – даже замечательно и в деталях – что и как будет на экране, но тот, кто способен и придумать, и ПРОБИТЬ все это – от поиска нужных актеров, до поиска денежных средств и постоянного улаживания проблем, никакого отношения собственно к «творчеству» не имеющих. Думаю, это всегда так: Прометей бесплоден без помощи брата-трудяги и брата-охранника, как ты их назвал. Хочешь сравняться с Богами – будь един в трех лицах!
П: Согласен. И нечего ухмыляться! Я – согласен. Споешь?
К-С: Что-то сегодня не «искрит». Спою-ка я тебе песню Александра Городницкого «Атланты». Хорошая песня – и по теме:
П: Знаю эту песню! Давай вместе! [Начинают петь]:
Когда на сердце тяжесть
И холодно в груди,
К воротам Эрмитажа
Ты в сумерки приди.
Там без воды и хлеба,
Забытые в веках,
Атланты держат небо
На каменных руках.
………………
АУ-10: Гефест: Ранняя травма
К-С: Вчера, сынок, ты так лихо ввернул насчет «детско-родительских отношений». Где термин подхватил? Что-нибудь читал по этим, детско-родительским?
П: Где подхватил – не помню. Наверное, от Хозяина. И теории не читал – пока практики хватает.
К-С: И какая же у тебя практика?
П: Спокойно, отец! Конечно, положительная. Мы ведь Коты разумные: зачем столь приятную штуку, как отношения между детьми и родителями, портить? А у Людей, похоже, и здесь проблемы. Так?
К-С: Так. Вот поговоришь со своими клиентами – просто ахнешь! Хорошо, если один из сотни скажет, что детство у него было неплохим, и родители – в норме. Можно подумать, что не к психотерапевту, а в суд пришли – прокурорами по делу о родительской некомпетентности и жестокости. Ну, контингент у нас, конечно, особый – но не до такой же степени! Это Фрейд их научил все на родителей валить. Хотя, надо признать, основания имеются. Так ведь и у Богов были! Но никто, к примеру, не слыхал, чтобы Зевс прикрывал свои интрижки перед Герой таким образом:
«Извини, дорогая, я тут ни при чем. Мой папа, Крон-Сатурн, еще в младенчестве нанес мне страшную травму – лишил матери. Вырос я в чужой, неполной семье: одни женщины, включая козу Амалфею. Поэтому модель нормальной семьи у меня отсутствует. Я еще неплохо справляюсь – не возненавидел женщин, как видишь. Меня похвалить и пожалеть надо, а ты – все пилишь. А с бедняжкой Ио что сделала? Пошла бы ты лучше к папе-Крону отношения выяснять».
А Гера (представь себе, Пушок) отвечала бы примерно так:
«Ты Амалфеей не прикрывайся! Пока ты там на Крите мед и молочко пил, мы все у папы-Крона в кишках сидели. Скажи спасибо, что твои любовницы живы остались – по доброте моей божественной. Моя травма похлеще твоей будет! О, какие страшные корни она пустила! Вспомни-ка, что я с сыночком-Гефестом сделала?»