— Очень заманчиво. Чернобыль, белые медведи, арабские террористы.
Гриффин Данн сказал Константину, чтобы он связался с его агентом, и ушел.
— С этим все ясно, — сказал Константин. — Он сниматься не будет.
С Питером Рихардом обедали в ресторане гостиницы (в зале для курильщиков). Сюжет Питеру понравился. Что русские не евреи, а грузины не русские, он знал. География его не смущала.
— Братьев будут разные актеры играть или один? — спросил он.
— Один.
Рихард встал, прошелся между столиками и показал походку одного, потом другого. Очень точно. Один был озорным и расхлябанным, второй спокойным и собранным. Выпили кофе. Рихард попрощался и ушел.
— Ну, что скажешь? — спросил Константин.
— Хороший, но возраст. Мераб должен быть моложе. (Питеру Рихарду было под сорок.)
Между прочим. С этой поездки и дальше Константин выплачивал нам суточные. Мне 100 долларов в день. Я первый раз держал стодолларовую купюру в руках. Потом выяснилось, что это мучение. У меня в кармане бумажка с размерами детей и внуков: Лапочки, Кирилла, Иришки, Маргариты, Саши и Аленки, всем надо было что-то купить. Поход в магазин был для меня кошмаром. Я с тоской вспоминал счастливое время, когда мне платили 3 доллара в день, я привозил всем по пачке жевательной резинки, и все были счастливы.
ХУИЗХУ
Вечером мы с Аркадием ужинали в русском ресторане «У Иосифа». Официант узнал меня:
— Вы советский режиссер пан Георгий Данелия?
— Да.
Оказалось, что официант — польский актер, играл в знаменитом польском фильме Иисуса Христа (в Польше тоже была перестройка). А меня узнал, потому что видел мою фотографию в польском киножурнале. Он взял заказ и ушел. Через минуту вернулся с фотоаппаратом, дал фотоаппарат бармену, подошел ко мне и спросил:
— Пан Георгий, можно с вами сделать фото?
— Можно, — я встал с ним рядом. — А это писатель Аркадий Хайт.
— Бардзо ладно[2].
— Аркадий, иди к нам.
Аркадий тоже встал. Бармен нас щелкнул.
— А теперь, пан Аркадий, можно фото — я и пан Георгий, пожалуйста? — попросил официант.
Аркадий сел.
Бармен щелкнул меня и официанта.
— Пан Георгий, а можно я позову мою жону Ванду?
— Можно.
Официант ушел. Мне стало неловко перед Аркадием.
— Аркадий, извини.
— Бремя славы, — улыбнулся Аркадий. Официант вернулся с высокой статной блондинкой в белом халате. Я встал.
— Пан Георгий, моя жона Ванда, она тоже актерка.
— Очень приятно. А это пан Аркадий Хайт, наш знаменитый писатель и сценарист, — представил я Аркадия. — Знакомьтесь.
— А он какие фильмы зробил?
— Всего лишь один мультик, — улыбнулся Аркадий.
— Ванда, вы «Ну, погоди!» видели? — спросил я.
— Это он зробил?!
— Он.
— Пан Аркадий, можно с вами фото? Вы и я?
— С удовольствием. — Аркадий встал, застегнул пуговицы пиджака, улыбнулся.
А потом с автором «Ну, погоди!» сфотографировались: официант, бармен, пожилой армянин, две украинские дивчины, американская супружеская пара, хозяин ресторана Иосиф, гардеробщик, повар с поварятами и толстый китаец-швейцар. А про меня забыли. Теперь и я понимал, ху из ху…
Аналогичный «ху из ху» был со мной, когда мы с Евгением Примаковым, Давидом Иоселиани и с женами полетели в Иорданию отдохнуть и встретить там Новый, 2009 год. Прилетели рано утром 31 декабря. Расположились. Выбрали столик в ресторане. Заказали новогодний ужин. В 11 вечера пришли в ресторан провожать Старый год. На сцене музыканты. Грохочет музыка. Все скачут и трясутся. Музыка играет так громко, что тосты говорить невозможно, ничего не слышно, приходится орать. И даже ровно в 12 ничего не изменилось: музыка как грохотала, так и грохочет, все как скакали, так и скачут! Мы встали, чокнулись, прокричали: «Ура!»
Ко мне подошел парень в кофте с белыми оленями и закричал:
— С Новым годом, Георгий Данелия!
— С Новым годом!
— Я ваш поклонник!
— Спасибо!
— Люблю ваши фильмы!
— Спасибо!
— Они прикольные!
— Спасибо!
— Господин Данелия, небольшая просьба, отодвиньтесь немножко!..
— Что?
— Отойдите в сторонку! — еще громче заорал он. — Я хочу с Евгением Максимовичем Примаковым сфотографироваться!
Но бывают и иные «ху из ху».
Париж. Аэропорт Шарль де Голль. Сижу в кресле. Жду вылета. Глаза слипаются: всю ночь отбирал дубли. Вдруг слышу:
— Здравствуйте, Данелия.
Поднимаю голову. Передо мной космонавт Георгий Гречко — улыбка искренняя, глаза озорные, прическа ежик.
— В Москву летим? — спросил он.
— В Москву.
— У вас какое место?
— Не помню, — достал билет.
— У вас первый класс? (На картине «Паспорт» я летал первым классом.) И у меня первый. Там попросим и сядем рядом.
— С удовольствием.
— Я задумал киносценарий писать, хочу посоветоваться. Можно?
— Ну конечно!
— Тогда договорились. Пойду воды куплю. Вам принести?
— Нет. Спасибо.
Гречко пошел, его все узнавали, оглядывались. А я приуныл: «Попался! Хотел в самолете выспаться». Вернулся Гречко с водой:
— Георгий Николаевич, у вас какой рейс? Тут у них, оказывается, в Москву два подряд.
Я снова достал билет.
— 2544.
— А у меня 2144, через полчаса после вашего.
— А, жалко, — обрадовался я.
Объявили мою посадку. Попрощались. Прошел на свое место, сел в широкое и удобное кресло первого класса, скинул ботинки, вытянул ноги. И заснул. Летим. Слышу, кто-то шепчет:
— Георгий Николаевич, если вы спите, то спите… Открываю глаза — Гречко.
— Я не сплю, Георгий Михайлович.
— Я рейс поменял. «Попался!» — подумал я и сказал:
— Это хорошо!
— Георгий Николаевич, пойдемте, я там занял два места.
Я встал. Пошли.
— Гречко, — перешептывались пассажиры. Места легендарный космонавт нашел только в последнем ряду, у туалета. У окна спала пожилая женщина. Я сел рядом с ней, в среднее кресло. Гречко в крайнее, у прохода.
— Значит так, Георгий Николаевич, пока это только наброски, особенно не придирайтесь… — начал Гречко.
— Извините, что отвлекаю, — парень с другой стороны прохода протянул блокнот с ручкой, — не могли бы вы…
— Молодой человек, извини, давай потом… Только не обижайся.
Гречко повернулся ко мне и начал рассказывать свой сюжет. Рассказывал он хорошо, увлекательно. Действие, естественно, было связано с космосом. Когда он закончил, я сказал:
— Ну что же, все интересно…
— Извините, — парень с другой стороны прохода снова протянул свой блокнот, — а теперь можно?
— Подожди, я сам скажу, когда… Георгий Николаевич, а вы взялись бы такое кино снимать?
— Георгий Михайлович, все очень интересно, но это не моя тематика.
— А кого посоветуете?
— Надо подумать.
Гречко повернулся к парню с блокнотом.
— Ну, молодой человек, давай, — взял у парня блокнот, — кому писать?
— Извините, товарищ Гречко, но мне надо, чтобы режиссер Данелия написал.
— Прости. — Гречко смутился и положил альбом мне на столик.
— Пишите, — начал диктовать молодой человек. — Клубу авиамоделистов-самоделыциков «Пепелац» города Йошкар-Ола, режиссер фильма «Кин-дза-дза!» желает процветания и всяческих малиновых Ку! Число и ваша подпись.
В Москве мы несколько раз созванивались с Георгием Михайловичем, но так и не встретились.
ЧЛЕН ПРАВЛЕНИЯ
На следующий день после ужина «У Иосифа» мы с Константином полетели в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Николасом Кейджем. Аркадий остался в Нью-Йорке по своим писательским делам. Поселились в Голливуде, в гостинице «Хилтон». Константин кому-то долго звонил и наконец радостно сообщил, что агент Николаса Кейджа примет нас сегодня, в три часа.