Вдобавок, этажом выше этой Икорки рыщет златовласая Карма, существо крайне нелюдимое, склонное кусаться.
Прикиньте, был ли когда-нибудь на свете чувак, который бы испытывал подобные страдания?
Вдобавок к оскорблениям и ранам, полученным мною, моя собственная компаньонка, мисс Темпл Барр, постоянно пропадает где-то до поздней ночи, по горло занятая своими связями с общественностью.
Кому-нибудь вообще есть дело до того, что этот город валится в тартарары? Кто-нибудь озабочен тем, что Полуночник Луи страдает от естественных проблем личного плана, заключающихся в зове природы? Может, кому-нибудь небезразлично, что экономика восьмидесятых, беззаботное время сплошных удовольствий, фривольности и излишеств, полностью разрушена в горьких девяностых? Что колокол новых времен звонит по нам?
Ответ, разумеется, — веское «нет».
Дернув усами в кромешной тишине, я положил голову на сложенные лапы и заснул.
Глава 1
Благословенны чада и твари бессловесные
— Сколько… — Темпл смотрела на лысенького, лепечущего и скачущего младенца, собираясь задать вежливый вопрос о возрасте и безуспешно подыскивая безопасный синоним слову «это».
Ее усилия не увенчались успехом.
Следовало провалиться сквозь землю.
— Ему… ей?.. — выпалила она, наконец.
— Корице уже пять месяцев, — сообщила Вэн фон Райн, незаменимый менеджер отеля и казино «Хрустальный феникс», с законной гордостью матери.
— Корица, — растерянно повторила Темпл. — Наверное, вы зовете ее Кора… для краткости.
Ей самой стало неудобно за это глупое замечание, но, по крайней мере, она выяснила пол ребенка… скорее всего. В наше время ни в чем нельзя быть уверенной — родители повадились давать детям гендерно-нейтральные имена. Однако, подобная неуверенность может повредить ей в глазах потенциального работодателя.
К счастью, материнская гордость делает женщину глухой. И, очевидно, слепой.
— Правда, она прелесть? Конечно, нескромно так говорить… — Вэн, изящная пастельная блондинка, гроза всех служащих в округе и в «Хрустальном фениксе», в частности, прижала Корицу к плечу и похлопала по спинке, чтобы та отрыгнула. — Ники хотел назвать ее Николь. Я еле убедила его, что французские имена в наше время уже не котируются. Мужчины такие упрямые.
Вэн фон Райн сдвинула бровки, осуждая намерение своего мужа дать ребенку имя, созвучное его собственному, а Темпл вспомнила слухи о том, что имя Вэн — сокращенное от Ваниль. Это делало маленькую Корицу продолжательницей материнской полки со специями. Мужчины — явно не единственные слепые упрямцы в этом мире.
— Как там Луи? — спросила Вэн тоном, каким говорят, желая уделить, наконец, внимание членам семейства гостя.
— Что?.. — Темпл слегка обалдела от внезапной смены предмета разговора, что было простительно, поскольку разыгрывание пылкой любви к младенцам притупило ее обычно живые мозги. Больше всего пиарщики ненавидят то, о чем не имеют ни малейшего представления.
— О, вы, может быть, хотите подержать ее на ручках? — тон Вэн фон Райн на этот раз показывал, что она буквально отрывает свое сокровище от сердца.
— Ах, нет, не надо, спасибо!.. Луи?.. А, вы имеете в виду кота?
— Да, — улыбка мадонны на устах Вэн подчеркивала безмятежность светлого облика блондинки. Принцесса Греза не умерла, она воскресла прямо к вечерним новостям. — Но Луи не любит, когда про него говорят «кот». В нем нет ничего от животного.
«Да уж, это точно», — пронеслось в голове у Темпл.
— У Луи все… прекрасно. Простите, что он удрал из «Хрустального феникса»…
Вэн кивнула ошивающейся поблизости юной няньке, и та как раз успела подхватить дитя, прежде чем оно срыгнуло гороховый супчик от фирмы «Кербер» на мамин безумно дорогой костюм цвета шампанского от Версаче. Прямо кадр из фильма «Изгоняющий дьявола».
— Мы по нему скучаем, — призналась Вэн с очаровательной простотой.
— Я тоже — время от времени, — выпалила Темпл, не подумав. — Ну, в смысле… он же приходит и уходит, когда захочет…
Вэн фон Райн кивнула:
— Луи — самостоятельная личность. Ники, наконец, убедил меня, что пытаться его удерживать — сизифов труд. Мне приятно, что Луи нашел у вас пристанище на почти постоянной основе.
– «Кошачье счастье», — поделилась Темпл.
— Что, простите? — почти незаметные брови Вэн фон Райн вежливо приподнялись, точно призрачные гусенички.