Около полудня приехала Мажена, битком набитая вопросами-расспросами, но все они замерли у нее на устах, как только она приблизилась к калитке Алициного участка.
Последствия деятельности морозильника все еще давали себя знать. Вот странно, вроде бы Дания – страна ветров, а за все время ни одного порядочного, разве что изредка повеет какой-то жалкий зефиришко, которому явно не под силу развеять тлетворную атмосферу.
– Езус-Мария, что это у вас тут так смердит? – с ужасом вопросила гостья, переступив порог дома и застав нас всех в полном составе за завтраком, а может, ленчем. – Алиция, это какое-то мясо протухло! Или рыба! Господи, и аппетит у них не испортился!
– Ко всему привыкает человек, – философски заметил Павел. – Привет, рад тебя видеть. Как поживаешь?
– Хороший кофе все запахи отбивает, – одновременно с ним поучающе заметила хозяйка.
– Запахи! – фыркнула Мажена, – это ты называешь запахом?
Одна я соизволила дать пояснение:
– Баранья нога потеряла терпение и решила отправиться в голубую даль. Собственно, уже отправилась, но остались кое-какие сопровождающие… запахи. Садись. И хвати коньячку, предварительно понюхав, сразу приятнее станет.
Мажена знала о наличии в подвале морозильника и его содержимом, поэтому долго объяснять ей не пришлось. И упрашивать выпить кофе с коньяком – тоже. Поспешно придвинув к столу оставшуюся свободной табуретку, она послушно отведала того и другого, пришла в себя и уже спокойно выслушала всю историю бараньей ноги. И очень обеспокоилась.
– Хорошо, что бренди кто-то вылакал до того… Алиция, а ты уверена?.. Я знаю твою наблюдательность… Я бы подумала, что кто-то подглядывал за нами, шпионил и застукал, когда мы обнаружили шахматы. И вот теперь ищет их!
– Шпионство исключается, – прервала я пустые домыслы. – Сама подумай, а лучше – осмотрись повнимательней. Мы их обнаружили и разглядывали в моей комнате, так? Неужели ты не обратила внимания на то, что там делается под окнами? Правильно, вьющаяся роза, а еще дикий виноград, и еще тот странный колючий куст, вымахавший на три метра. Да разве через все это продерешься к окну снаружи? А тут следует добавить и живую изгородь вокруг Алициного участка, она так основательно отделяет ее владения от улицы, что у нее во дворе хоть могилу копай – никто не увидит. Другое дело, что кто-то мог раньше нас узнать о шахматах…
Кабы знал, в его распоряжении была четверть века на поиски, – в свою очередь перебила меня Алиция. – Давайте-ка припомню: в той комнате ночевали Прохиндей, Падла, Психопат, Малга, Зенончик, Стася, ты и еще много кого может быть подозреваемых…
– Я в этом доме где только не спала, – отреагировала я, от неожиданности даже не успев обидеться.
Мажена спокойно продолжала:
– Ладно, значит, не обязательно все ищут шахматы, но и их нельзя исключить совсем. Полагаю, мы уже пришли к выводу: в этом доме кто-то что-то ищет. А с каких пор? Может, нам это что-то даст? Алиция, как давно стали происходить в твоем доме такие вот неожиданности?
– Да, почитай, всю жизнь мне только и преподносят сплошные неожиданности, – завела обычную шарманку Алиция, но я ее резко одернула.
Раз мы говорим серьезно, брось эту свою дурацкую манеру и постарайся действительно вспомнить. Хочешь, начну я? Началось все это только после твоей первой Гренландии. Ты когда поехала туда? В восемьдесят пятом? Минутку… Семнадцать, нет, восемнадцать лет назад я была у тебя. Через месяц после твоего возвращения ты показывала мне фото и слайды, все лежало на месте, ты не глядя протягивала руку и брала, что требовалось. Никто ничего не трогал, никакого балагана никто в твоем доме не устраивал. Тогда в доме еще было много свободного места. И только потом… о, через год, когда я снова приехала, ты стала жаловаться, что ничего не можешь найти, в доме бардак, места не хватает. В тот год у тебя действительно было много гостей…
– Я даже фисгармонию выбросила… Сразу стало свободнее.
– …Но ненадолго. Ты все больше жаловалась на тесноту и тебе все труднее было найти требуемую вещь. Но сказать, что кто-то роется в поисках каких-то вещей, еще нельзя было… А когда стало можно? Это ты должна знать, я ведь не сижу у тебя постоянно… Но сдается мне, с весны. С появления Падальского.
– Правильно! – одновременно произнесли Алиция и Мажена.
– Рассказали бы о своем Падальском, – попросил Павел. – Не знаю я этого человека, но столько о нем слышу… И только плохое.
– И правильно! – опять дуэтом подтвердили Алиция и Мажена.
Не отвечая Павлу и не очень заботясь о том, что несколько отклоняюсь в сторону, я сообщила:
– Анита что-то такое о нем знает… В чем-то его подозревает, но по своему обыкновению молчит. Не знаю, играет ли какую роль тот журнал Яся, но вот яичко Фаберже я придумала точно под его влиянием. Журнал этот подонок мог подбросить просто для того, чтобы сбить нас с толку. А может, и нет. Вообще, куда он подевался? Алиция, найди и прочти весь, от корки до корки. И ты, Мажена, остальные не знают датского. Ведь не только об исландском мохе и пропавших драгоценностях в нем написано. Алиция задумчиво произнесла:
– И все-таки баранья нога указывает, что искатели пытаются добраться до кошачьих мешков.
– Мне тоже так кажется, – поддержала ее Мажена, – но какой в этом смысл, если никто не знает, что в них спрятано?
– Вот именно! – подхватила я. – И пусть яйцо Фаберже я выдумала, а они ищут шахматы. Ведь в мешки она насовала черт знает что. Не станем упоминать «Семь цветов». Там могут быть и ценные вещи, в том числе шахматы. Но ведь искатель или искатели не знают, нашла ли она эту ценную вещь, а если нашла – то когда. Скорее это может быть известно людям, которые проживали в доме.
– Ох, не нравится мне этот ваш Падла. И Прохиндей, – заявила Беата. – Не знакомая с ними, а вот не нравятся.
– Памела! – ни с того ни с сего заявила вдруг Алиция. – Да что же это такое – у меня до сих пор нет кофе! Беата, включи чайник!
– При чем тут Памела? – удивилась я. – Нормальная женщина, может быть, излишне деловая и корыстолюбивая…
– Ха-ха! – насмешливо отозвалась Алиция. – Немного…
Памела относилась к следующему поколению здешних поляков. В те дни, когда меня донимал у Алиции Падальский, она в Польше еще в школу ходила. Потом выросла, приехала в Данию и вышла замуж за датчанина. Богатого, ну и что? Нет такого закона, чтобы обязательно выходить за нищего. И чему тут удивляться, что симпатичная девушка, приехавшая из страны, где в ту пору магазины могли похвастаться лишь пустыми полками, поторопилась устроить свою жизнь? Памела не скрывала стремления стать еще богаче, в том числе и от Алиции, которой почему-то такая черта в людях не нравилась. Подумаешь, неискренность и корыстолюбие, подумаешь, присматривается к каждому богатому мужику, – бывает хуже. Мужу Памела не изменяла, вела себя прилично, о доме заботилась, чего же еще? Правда, не раз говорила, что если ей подвернется миллионер, бросит своего Свена к чертям собачьим. Но миллионеры вокруг нее не ходили стаями, и, вообще, в Скандинавии с сексом неважно. Вот если бы она проживала где-нибудь в Бразилии, в Египте или еще какой Аргентине, то интересная голубоглазая блондинка наверняка не засиделась бы за неказистым и не таким уж богатым Свеном, но в Дании…
И еще Алиции не нравилась мамуля Памелы. Мне тоже. В моей коллекции глупых и вредных баб эта мамуля занимала, пожалуй, первое место. Я понять не могла, как Памела выдерживает в своем доме такое чудище, и не удивлялась, что доченька подыскивает датского муженька и для мамули. Какого-нибудь состоятельного старичка, лучше за девяносто, чтобы поскорее скопытился и оставил мамуле богатое наследство. А Алиции это тоже не нравилось. Не говоря уже о самой мамуле. Другой на месте Алиции давно послал бы мерзкую старуху куда подальше, а у Алиции язык не поворачивался. Ей все казалось, что раз договорились встретиться с ней в пять вечера, то та и придет в пять вечера, а не в пять утра. И просидит не больше часа, а не целые сутки. Или вообще, не договорившись о визите, забежит на минутку пристрочить на Алициной швейной машинке что-то к юбке, а заодно и халатик перешить, и засидится до вечера. И никакого впечатления не производит на старуху тот факт, что, забегая «на минутку», она в дверях натыкается на Алицию с двумя чемоданами в руках, а в аэропорту самолет в Калифорнию уже перебирает ногами от нетерпения.