Итак, я достала шоколадки и рюмки, не разбила бутылку «Наполеона» и вернулась к столу, по дороге раздавив всего одну маковую головку, неизвестно откуда появившуюся.
Анита уселась на журнале с драгоценностями. Поднялась, не глядя извлекла его из-под себя, глянула и удивилась:
– Откуда у вас этот журнал? Тоже выписываете? Как раз этот номер у меня пропал.
Отставив коробку с кофе, Алиция обернулась к нам.
– А, этот. Нет, я его не выписываю, сама удивлялась, откуда он взялся. Думала, Иоанна привезла, но она отпирается.
Анита глянула на последнюю сторонку обложки.
– Точно, мой. Вот тут я записала дату и время – к косметичке собиралась. Хорошо запомнила, к ней так просто не запишешься. Апрельский номер, каким образом он оказался у тебя? В апреле меня вообще не было в Дании, я моталась между Швецией и Польшей, всего четыре дня как вернулась. Кто тебе его принес?
– Понятия не имею. Можешь взять, если нужен.
– Да нет, мне он особенно не нужен, спрашиваю просто из любопытства. И вообще люблю все знать.
– Я тоже! – не замедлила подчеркнуть Алиция. – И привыкла свой дом заполнять сама…
– И переполнять, – не утерпев, пробормотала я себе под нос и разлила коньяк по рюмкам.
– …так что, если у меня появляется нечто подобное, хочу знать, каким образом. У тебя был кто-нибудь из моих гостей?
– Понятия не имею, какие у тебя были гости, к тому же меня в последние месяцы не было в Дании, как я только что сообщила.
– Не может быть, чтобы за эти месяцы ты ни разу не появлялась дома. В конце концов, Ясь нуждается в пище и присмотре.
– Ясь умеет есть самостоятельно и пользоваться стиральной машиной. Но ты права, я появлялась в доме на день-два, для того хотя бы, чтобы сменить одежду. Не вожу же я с собой сундуков. Погоди, дай подумать…
Ясю пошел девятнадцатый, он был единственным сыном Аниты, здоровым и самостоятельным молодым человеком, вполне привыкшим обходиться без мамочкиной опеки. Другого сына и не могло быть у Аниты, которая никак не годилась на роль заботливой мамаши: известная журналистка, вся в работе, вечно в разъездах. К тому же, в случае необходимости, мальчику всегда мог прийти на помощь отец, Генрих, с которым Анита давно развелась, но хорошие отношения сохранила. Уж он-то проявлял о ребенке гораздо больше заботы.
Анита пыталась восстановить в памяти события последних месяцев.
– Выехала я в конце апреля, где-то на рубеже апрель-май ненадолго заехала домой, потом побывала там в середине мая дня два, а потом уже только в начале июня… Был ли у меня тогда кто-нибудь? Минутку… Один сотрудник привозил бумаги, но тебя он не знает. Была Эва, я купила ей косметическую маску для лица, и она заехала за ней…
– Эвы я в глаза не видела с прошлого года, – перебила гостью Алиция, очень внимательно слушая ее.
– Как-то я застала двух парней, приятелей Яся…
– Никаких приятелей Яся у меня не было!
– …а один раз Генриха. Генрик не являлся к тебе с визитом?
– Нет. По крайней мере, в последнее время.
– В доме бывал мой нынешний спутник жизни Ларе, можем назвать его мужем, но вы не знакомы. О тебе он слышал от меня, но даже не знает, где ты живешь. А больше никого не могу припом… Ой, нет, как раз перед моим отъездом… а может, это было между апрелем и маем… ненадолго появлялся Эрнест.
– Какой Эрнест?
– Падальский. Ты ведь знаешь Эрнеста Падальского?
– А-аа! – в унисон протянули мы с Алицией.
Анита насторожилась.
– А что? Эрнест был у тебя?
– А в то время у тебя уже была эта вещь? – поспешила уточнить я, ткнув пальцем в журнал.
– Не столько у меня, сколько в моем доме, – ответила Анита, любившая точные формулировки. – Выписывают его Ясь с Ларсом. А я иногда читаю. Значит, делаю вывод – Эрнест у тебя был.
– Был, – подтвердила Алиция, присев к столу и погружаясь в глубокое раздумье. – Выходит, проблему решили? Взял он у тебя журнал и оставил у меня… А откуда ты вообще знаешь этого папуаса?
Сообразительную Аниту никакие папуасы не могли сбить с толку. Ответ ее, как всегда, был исчерпывающе точным.
– О, мы знакомы с давних пор, еще в молодости познакомились. Благодаря моему первому мужу вращались в определенных кругах, так что знакомство сохранилось.
– С чем и поздравляю.
Судя по всему, ты не очень ценишь Эрнеста Падальского, – беззаботно отметила Анита. – Возможно, и правильно. Так он свалился тебе на голову и напросился пожить?
– А ты откуда знаешь?
– Просто делаю выводы. Я не разрешила ему жить у нас, поскольку уезжала, вот он и нашел себе другое теплое гнездышко. Он хотел от тебя чего-то конкретного или только делал вид, что хочет?
– Хотел, – резко ответила Алиция. – Красную лампу.
– Так ведь у тебя нет никакой красной лампы, – удивилась Анита.
Я обрадовалась.
– Ну вот, по крайней мере хоть один человек знает, что ее не было!
– Один человек не делает весны! – упрямо стояла на своем Алиция. – А исключения лишь подтверждают правило. Я не собираюсь помещать в газетах объявление о том, что у меня есть, чего нет. А проклятый подагрик искал ее так, словно от этого зависела его жизнь.
– Или словно он с кем-то побился об заклад, – предположила я.
– Погодите, вы совсем сбили меня с толку, – остановила нас Анита. – То папуас, то параноик…
– …подагрик, – поправила ее Алиция. – А точнее – Падла!
– Это вы всё о Падальском? Так его не любите? Ладно, не буду придираться. Значит, Падальский приехал к тебе якобы затем, чтобы отыскать красную лампу, которой у тебя сроду не было. Полагаю, что ему просто надо было где-то пожить бесплатно, и он не нашел лучшего предлога. Как бы вы его ни обзывали, он все-таки не параноик… тьфу, не дебил.
– А вел себя как самый настоящий дебил. Теперь и Анита о чем-то интенсивно задумалась. Подумав, уточнила:
– Только лампа? Больше ничего от тебя не хотел? Ни о чем не расспрашивал? Ничего особенного не говорил?
– Говорил, а как же! Ему не понравилось, что мы навели в моем доме порядок, так он выражал неудовольствие. Ворчал по этому поводу. Ну не псих ли?
Анита невольно огляделась.
– О каком порядке он говорил?
– О том, которого нет, – хладнокровно пояснила хозяйка. – Он же уперся – наводили порядок и все испортили. А виной всему она, – кивок в мою сторону. – Понаписала всякую ерунду, банда кретинов поверила и теперь пристает ко мне.
– Тоже мне банда, один Падальский, – фыркнула я.
Анита попыталась успокоить Алицию.
– Да ты не расстраивайся, это что, вот мне досталось! До сих пор пристают: когда меня из тюрьмы выпустили? И как долго держали в сумасшедшем доме? Никто не верит, когда я уверяю: такого не было, все придумала Иоанна. Нашла из-за чего переживать!
– К тебе пристают с расспросами, а у меня по всему дому шастают, – упорствовала Алиция в своем праве тоже быть мною недовольной. – Копаются в моих вещах, все переворачивают вверх дном, портят растения…
Тут я решила про себя не признаваться, что маковку раздавила, не простит ведь. Анита меж тем продолжала: