Опять летим на белом катере. За штурвалом сама Маррта. Тамарр в соседнем кресле. Я — сзади, держусь за спинку кресла. В салоне сестренка с мамой обсуждают беременность Лапочки. Папе решили пока не сообщать. Расскажем при личной встрече. Торру Асерру сообщить можно. Но — тоже при личной встрече.
Прилетели, сели. Снаружи база выглядит странно и скромно. Просто над песками пустыни возвышается изъеденный веками и ветрами каменный купол метров шесть-семь высотой. Такое впечатление, что давным-давно пески скрыли под собой какое-то огромное здание. Так, собственно, и есть, а стилизация под старину — для маскировки.
На самом деле, если в определенном месте постучать по стене в определенном ритме, откроется вход в пещеру Али-Бабы. Разграбленную пещеру… Песок на мозаичном полу, вскрытые сундуки, поломанная мебель и следы костра. Все говорит о том, что искать здесь больше нечего. Все украдено до нас. Возможно, века назад… Но, если прижать ладонь к неприметной пластине сканера, откроется дверь кабины лифта. А на двадцать метров ниже поверхности — стандартная по планировке база. Жилые помещения, склады, ангары, технические службы… Все, что положено. Здесь можно жить десятилетиями. Здесь есть все! В том числе — ничем не выделяющийся коридор, ведущий в тупик, засыпанный песком. А на стенке этого коридора — еще одна сенсорная панель, реагирующая только на мамину ладошку.
Мамина ладошка открывает дверь в комнату, которую мама называет предбанником. Здесь горит свет, стоят компьютеры и книжные шкафы с бумажными книгами. На стенах — плакаты, объясняющие, что нужно делать. Но мама не дает нам времени ознакомиться с плакатами. Она сканирует наши ладошки, сначала правые, потом левые. Затем снимает отпечатки носов. Потом мы выходим в коридор и проверяем, слушается ли нас дверь. Слушается! Срабатывает и на ладошки, и на носы. Вообще, удобно, если руки заняты.
— Дверь Железного дома тоже можно на нос настроить? — спрашивает сестренка.
— На мой нос она давно настроена. Но люди не знают, — сознается мама. Я представил, как папа своим маленьким острым носом пытается открыть дверь Железного дома — и весело зафыркал.
Мы вновь зашли в комнату, закрыли за собой дверь и прошли в дальний конец.
— Вот оно, Хранилище, — мама указала на круглую массивную железную дверь. Такие двери я видел только в исторических кинофильмах в банках. — Кирра, прижми ладонь к сканеру.
Кирра ткнулась в сканер носом. Мама неодобрительно фыркнула. Звякнул звонок, и дверь начала медленно открываться. В комнате за дверью стоял массивный стол. Вдоль стен — полтора десятка таких же массивных стульев. На столе — плоский брусок с закругленными углами около метра длиной. Судя по ярко-янтарному цвету, из янтарина. И какой-то шестиногий паучок с детскую ладошку размером. И больше — ничего.
Футляр я уже видел. В детстве. Много лет назад. А паучка — нет. Поэтому тут же цапнул его со стола. Ничего сложного. В центре спинки — подпружиненная кнопка. Если ее нажать, лапки слегка расходятся в стороны. Сестренка тут же отобрала у меня паучка, несколько раз нажала на кнопку, понюхала и передала Тамарр.
— Это манипулятор для извлечения активаторов, — объяснила мама. — Влад боится, что когтями можно повредить нижнюю поверхность. Тамарр, слушай внимательно, смотри во все глаза, но руками ничего не трогай. Возможно, сложится такая ситуация, что суперкот будет не в состоянии что-то сделать своими руками. Например, ранен или при смерти. Активатор будет для него последним шансом. Тогда ты поможешь ему соединиться с активатором.
Мама взялась за крышку футляра обеими руками, приподняла и положила перед собой. Сестренка тут же протянула руку и потрогала ее.
— Крышку можете трогать. К активаторам раньше срока постарайтесь не прикасаться, — улыбнулась мама. — Активаторы разрешено трогать только мне.
— Почему? — спросил я.
— Потому что я активировала саркофаг-инкубатор. Он настроился на меня. Люди считают, что у меня с ним особые отношения, он позволит мне больше, чем остальным. Вообще, все, что мы знаем о нем, мы знаем от людей. А им эти знания стоили трех жизней. Поэтому любые эксперименты с деталями саркофага запрещены, а прикасаться к ним имеют право только суперкоты. Ну и я. Меня КомКон назначил хранителем.
Я протянул руку и потрогал крышку. Она была слегка выпуклая, чуть теплая и приятно-бархатистая на ощупь. Что в футляре, я уже видел. И своими глазами, и в учебном фильме. Тринадцать толстеньких дисков миллиметров семидесяти в диаметре. На поверхности активаторов отчетливо проступали довольно сложные значки, по одному на каждом, и все разные. Они были большие, розовато-коричневые, слегка расплывшиеся, как бы нанесенные цветной тушью на влажную бумагу. И один из них я узнал сразу — чуть расплывшаяся косая звезда. Мой знак. Люди считают, что эти значки — просто цифры. Они точно такие же, как на человеческих активаторах. И расположены в том же порядке. Косая звезда на втором слева диске. И я лежал во втором инкубаторе слева. Кирра лежала в первом.