— Ваши жизни однозначно связаны с этими активаторами, — продолжила лекцию мама. — Если кто-то из вас погибнет, его активатор распадется. Даже пыли не останется. Если уничтожить активатор, погибнет суперкот. Поэтому мы спрятали активаторы в этом хранилище, куда есть доступ только вам. Теперь смотрите, как активаторы извлекаются из футляра.
Мама забрала паучка у Тамарр, поставила лапками на мой активатор, нажала и отпустила кнопку на спинке. Лапки паучка раздвинулись и плотно обхватили края диска. Взявшись за паучка, мама принялась осторожными движениями как бы вывинчивать активатор из гнезда. Наконец она вытянула его из гнезда и стала осторожно поднимать над футляром все выше и выше, и видно было, как тянутся за серым толстеньким диском тонкие белесоватые нити, утоньшаются, лопаются одна за другой, и когда лопнула последняя, мама повернула диск нижней поверхностью вверх. Я увидел там среди шевелящихся полупрозрачных ворсинок ту же косую звезду, только черную, маленькую и очень отчетливую, словно ее вычеканили в сером материале.
— Не вздумайте трогать, — предупредила мама и дала рассмотреть значок каждому из нас. — Люди считают, нужно приложить этот значок к соответствующему месту на организме кота. Тогда произойдет подключение нейроинтерфейса, и диск приступит к активации третьей сигнальной системы. Сколько это продлится, неизвестно. Что делать дальше, тоже неизвестно. До этой стадии люди не дошли. Предполагается, что прошедший активацию станет Странником.
Мама осторожно ввинтила активатор в гнездо, придирчиво осмотрела футляр и аккуратно накрыла крышкой.
— Этот кружок надо приложить к какому-то месту? — уточнила Тамарр.
— Да.
— А… К какому?
— Мы пока не знаем. У людей в десять лет появилось родимое пятно на сгибе локтя, вот здесь, — мама показала на себе. — Но ни одно обследование не нашло ничего похожего ни на одном из суперкотов. Возможно, пятно появится позднее. Или диск можно приложить к любому месту. Мы пока не знаем. Люди советуют, если почувствуете зов, прикладывать к локтю.
— Понятно, — произнес я.
— Тогда — на выход. Кирра, ты открыла дверь, ты и закрывай.
Обратный путь прошел в молчании. Каждый думал о своем.
— Сын, сообщи Маррте, что мы закончили, — велела мама, когда мы вышли из пещеры Али-Бабы под жаркое солнце пустыни.
Я связался через очки с Марртой. Она сообщила, что подберет нас через полторы стражи.
— Загораем полторы стражи, — передал я и подумал, что стоило взять со склада пару бутылок воды или сока.
Мама села на песок, прислонилась спиной к стене купола и крепко зажмурилась. Не сразу понял, что она плачет.
— Мам, ну что ты… Все живы-здоровы, все хорошо, — я взял маму за руку.
— Там, в ангаре… Я забыла показать… Там пятнадцать звездолетов класса «Призрак», — произнесла мама мертвым, равнодушным голосом. — Тринадцать для вас и два на всякий пожарный… И зарыдала. Сестра моментально оказалась рядом.
— Мама, не плачь. Мы никуда, слышишь, никуда не улетим.
— Это вы сейчас так говорите, — мама всеми силами пыталась сдержать себя. — А когда звезды поманят… Стас говорил, сделавшись люденом, человек перестает быть человеком.
— Мам, Даниил Логовенко и его группа люденов до сих пор среди людей живут. А голованы — они к люденам ушли, и живут вместе. Голованы — собаки, а мы — коты. Все обойдется…
— Когда мы у инкубатора дежурили, — заговорила вдруг мама, — когда сигнализация сработала, что инкубаторы начали открываться, я первая бросилась в зал с инкубаторами. Твой, Кирра, уже открылся. Я переложила тебя в колыбельку. Сразу врачи окружили. А твой, Серрежа, прямо у меня на глазах открылся. Я взяла тебя на руки, и поняла: вы, двое — мои. Никому вас не отдам! Родные вы мне. У меня на следующий день даже молоко появилось. Все суперкоты мое молоко попробовали. Но другие только чтоб почувствовать грудь матери. А вас я на своем молоке подняла. Я не знаю, что со мной будет, если вас звезды позовут.
Лапочка все еще сидела под шлемом, когда мы вошли в Страшную комнату.
— Торопитесь, — улыбнулась нам Амарру. — Еще две малых стражи подождите. Можете здесь, на кушетке, только молча.