— Четыре дня назад ты убежала от высокого торра. Загонщики не смогли тебя поймать и отказались от преследования. Ты покинула пределы Архипелага и сейчас на Диком материке. Законы Архипелага здесь не действуют. Значит, кто ты?
— Рабыня высокого торра Асерра.
— Но ты же от него убежала!
— Нет, господин, рабыня убежала от его сына. На то были причины. Хозяин поймет и простит рабыню.
Вот блин! Такого поворота я не ожидал. Хорошо, продавить логикой не получилось. Буду давить апломбом.
— Не играй словами, рабыня. Ты бежала, бежала успешно. Тебя не смогли поймать загонщики. По закону ты стала свободной. После этого тебя поймал я, связал и сделал своей рабыней. Кто теперь твой хозяин?
— Мой хозяин — высокий торр Асерр. Я с честью и гордостью ношу его ошейник, — звенящим от слез голосом заявляет эта… несгибаемая. Весь мой план основан на том, что она признает меня хозяином. Если не признает… Да надо мной весь курс смеяться будет. А по закону оазиса карцер светит… Минимум на неделю. Поблажка — потому что в первый раз. Вот влип-то! Может, отвести ее к высокому торру? В корыто вдвоем не влезем, значит, три дня туда, три дня оттуда, день там. Семь дней отпуска коту под хвост. Последняя попытка — беру на испуг. Если не выгорит… Лучше не думать.
— Вот теперь ты меня разозлила. Ошейник, значит, с гордостью носишь?! — злобно пиная камни, шагаю к байку. Достаю из багажника резак и все необходимое. — Ошейник, значит… На колени!
Лапочка опускается на колени, и я сжимаю с боков ее ошейник, превращая его из круглого в овальный.
— Наклони голову! — Прицелившись, срезаю резаком заднюю часть ошейника вместе с прядкой шерстки. Срываю разорванное кольцо с ее шеи. И тут же защелкиваю на ее горле свой ошейник.
— Чей на тебе ошейник?
— Твой, господин.
О-о-о глубокий космос, дай мне терпение!
— Поднимись с колен и медленно повернись кругом. Хочу убедиться, что на твоем теле нет клейма. Что мое клеймо будет первым. Некоторые рабыни понимают, кто их хозяин, только получив клеймо горячим железом.
Девушка рыдает в голос.
— Ну, кто твой хозяин?
— Ты! Ты! Ты! Доволен?!
— Очень! — развязываю девушке руки, прижимаю к себе и утешаю. — Ну, видишь, все хорошо. Трудно было сразу сказать?
Лапочка, истерично веселая после пережитого, хлопочет у костра. Я сортирую НЗ на то, что годится для праздничного завтрака и то, что лучше оставить как НЗ. После завтрака полетим охотиться на жабоглотов. А вечером познакомлю Лапочку с вином иноземцев. Да и сам расслаблюсь. Вино иноземцев — самое то для снятия стресса. Интересно, когда буду снимать с Лапочки свой ошейник, она тоже будет протестовать, цепляться за него как за спасательный круг и плакать? Но это не сегодня. Пусть сначала привыкнет ко мне. Удивительно вообще, столько хлопот — чтоб сделать девочку свободной. А все потому, что я не могу освободить чужую рабыню. Ну да, дурацкие законы. Дать свободу можно только своей собственности. А если собственность сопротивляется, не хочет менять хозяина, начинаются пляски с бубном…
— Лапочка! Можешь надеть штанишки!
— Спасибо, госпо…
— КТО?!
— Прости, хозяин. Бестолковая рабыня оговорилась. Ой, какие странные птички!
Еще бы не странные. Нормальные птички не чирикают морзянкой на два голоса.
— Это кибики.
С морзянкой у меня плохо. В смысле, письменную еще читать умею, но на ключе не работал, и на слух читать нас никто не учил. Она промелькнула в курсе истории средств связи вместе с там-тамами лет пять назад — и все. Потом на уроках мы писали друг другу записки морзянкой. Точка — галочка вверх, тире — галочка вниз. Учителя, если и перехватывали записки, прочитать не могли. Головами качали — «ну и почерк!»
— С-Е-РР-Г-Е-Й В-Ы-Й-Д-И Н-А С-В-Я-З-Ь М-А-М-А
Все. Хана котенку, как дядя Петрр говорит.
— Хозяин, что-то случилось?
— Птички напели, что ждут меня крупные неприятности.
— Хозяин понимает птичий язык?
— Нет, — хватаю планшетку, бегу к ручью, чтоб Лапочка не подслушала, принимаю видеовызов.
— Сын, скажи честно, это зов активатора? — с ходу, вместо «здравствуй, сын». — Не отвечай сразу, выслушай. Если надо, я сама отведу тебя к активаторам. Любой из иноземцев отведет. Активаторы спрятаны не от вас, а от врагов. А теперь отвечай.
— Нет, мам, это не зов активатора. Я вообще не знаю, какой он, этот зов. Просто хочу отдохнуть на воле. Чтоб солнце, небо, травка — и никаких забот целый месяц! Я два года увольнительные копил.