Грили категорически заявил о своем желании взять кота с собой, хотя Вильма напомнила ему, что Мэйвити недолюбливает Азраила, а ее комфорт и спокойствие сейчас — превыше всего.
Пока они ехали по городу, кот невозмутимо восседал на коленях у Грили. В отличие от большинства кошек здоровенный черный зверь не предпринял ни малейшей попытки сбежать через открытое окно.
— Он будет делать то, что я ему скажу, — заплетающимся языком сообщил Грили. — Не то узнает, что почем.
Что ж, возможно, кот все-таки был не столь ужасным, как говорила Мэйвити. И, безусловно, он был красив. Залюбовавшись, Вильма осторожно протянула руку, чтобы погладить его по голове, — но тут же отдернула, увидев ярость, полыхнувшую в оранжевых глазах.
Да, с таким не подружишься. Этот зверь был таким же дикарем, как и его хозяин.
Кот внимательно наблюдал, как она припарковала машину и заглушила двигатель. У зверя был странный взгляд — оценивающий и зловещий, от него стыла кровь. Вильма припомнила «Черного кота» Эдгара По: «Огромная фигура кота… Я не мог избавиться от этого видения… Громадный и прекрасный зверь, абсолютно черный и поразительно понятливый».
Когда Вильма подгоняла вонючего забулдыгу в сторону кухонной двери своего сверкающего чистотой домика, ей казалось, что она ведет одного из своих прежних выпущенных под залог подопечных, который только что вышел из вытрезвителя. Впрочем, от Грили пахло значительно хуже. Едва она открыла дверь, черный кот ринулся в дом, нахально прошмыгнув под ногами. Он не проявил ни капли настороженности, которую обычно демонстрируют кошки, попадая в незнакомое место. Ворча и фыркая, он тут же обнюхал дверку Дульси и, прежде чем Вильма успела опомниться, пустил резко пахнущую тестостероном струю — оставил четкую метку своего превосходства и обозначил право на эту территорию.
Вильма прикрикнула на него и попыталась шлепнуть его сумкой. Она едва успела увернуться — нахал отреагировал мгновенно, полоснув ее когтями по руке. Из длинных царапин выступили капельки крови.
— Грили, заставь своего кота вести себя прилично, или убирай его из дома.
Старик пожал плечами и беспомощно ухмыльнулся. Вильма нашла в аптечке перекись, смочила салфетку и промыла царапины, вспоминая о диковинных тропических инфекциях и всевозможных паразитах, которые могут попасть в кровь. Схватив стоявшую на раковине бутылочку с пульверизатором, она плеснула туда нашатырного спирта и добавила воды.
— Значит так, Грили, если он еще хоть раз тяпнет меня или прыснет здесь на что-нибудь, я тоже прысну — вот этим ему прямо в морду. Не думаю, что он получит удовольствие.
Кот в ответ презрительно зыркнул желтыми глазами. Грили с усмешкой оглянулся, удивившись ее угрозе. Хихикая и спотыкаясь, он поплелся в гостиную.
Чтобы избавиться от бесцеремонного гостя, Вильма скользнула в дверь, захлопнув ее перед самым носом у кота. Убедившись, что язычок замка щелкнул и дверь надежно закрыта, она провела Грили в спальню. Впуская его в комнату, она спрашивала себя, удастся ли ей позже каким-нибудь чудом избавиться от смрадного коктейля перегара и пота. В этот момент послышался щелчок кухонной двери.
Черный кот важно прошествовал мимо, смерив ее ледяным взглядом, и направился в спальню.
Мэйвити дремала. Грили склонился к сестре и чмокнул ее в щеку, царапнув колючей щетиной нежную кожу. Мэйвити проснулась, посмотрела на него затуманенными глазами и отодвинулась, морщась от жуткого запаха.
Грили невозмутимо уселся рядом с ней на кровать и взял ее руку в свои с нежностью, которая очень удивила Вильму.
— Доры больше нет, — пробормотал он. — Умерла моя девочка. И Ральф умер, и тот человек, которого ты так нахваливала. — Глядя на кота, обнюхивавшего комод, Грили прошептал: — Смерть поглотила их всех. Смерть унесла их прежде, чем взошла полная луна.
Странно было слышать такие слова из уст щуплого пьянчуги. Он потянулся к Мэйвити и обнял ее, прижав к себе.
Кот наблюдал за происходящим почти с изумлением. И пока брат с сестрой утешали друг друга, он начал неторопливо обследовать комнату, время от времени поглядывая на Вильму; его сияющие, словно топазы, глаза вспыхивали адским огнем.
Досадуя на свой испуг, Вильма отправилась на кухню за кофе.
Но, даже спустившись в холл, она чувствовала, что котяра продолжает следить за ней. А когда она взглянула на него, янтарные глазищи сверкнули так, что она вздрогнула и отвернулась.
Что это за зверь?
Дульси ничего ей о нем не рассказывала.
Поставив на поднос кофе, сахар, сливки и пирог, она поспешила обратно. Кота поблизости не было. Водрузив поднос на ночной столик, Вильма заглянула под кровать, за комод, а потом отправилась на поиски по всему дому. Она старалась отогнать от себя мысль, что Дульси может остаться наедине с этим наглецом.
Однако найти кота ей не удалось. Вернувшись в спальню, она увидела по-прежнему сидящего возле сестры Грили, по колючим щекам которого катились пьяные слезы.
— … Она кормила этих цыплят, еще когда была маленькой, и маме в саду помогала, девочка моя… А та старая гусыня все время гонялась за ней! Уж как она от нее бегала, — прорыдал Грили. — Я убил ту гусыню, убил… Но не мог же я всех поубивать, кто обидит мою девочку, и не смог я спасти ее… Она такая холодная, лежит себе там среди лилий…
Грили согнулся, заливаясь слезами. В ту же секунду невесть откуда взявшийся кот вскочил на кровать. Побледнев, Мэйвити вжалась в подушки; казалось, ей хочется его ударить. Вильма потрясенно смотрела, как котяра пригнулся и замер, словно готовясь к нападению. Ей вспомнились жалобы Мэйвити на дурные повадки Азраила. Да, эти двое явно недолюбливали друг друга. Но сейчас зверь был просто опасен. Не дожидаясь, пока он прыгнет, Вильма схватила его и швырнула на пол. Грузно приземлившись, он тут же вновь оказался на кровати, где в ногах у Мэйвити лежала куртка Грили.
Потоптавшись на потертой коже, кот запустил лапу в карман и выдернул оттуда нечто черное в перьях, похожее на птичий трупик. Держа находку в зубах, прижав уши и низко нагнув голову, он стал надвигаться на Мэйвити. Та ахнула и дернулась назад, и в этот момент Вильма, изловчившись, выхватила у него из пасти окровавленную птичку.
Но это оказалась не птичка. Пальцы Вильмы сжимали какую-то твердую фигурку. Она раскрыла ладонь и вгляделась в непонятный предмет. Это был деревянный человечек ростом около 12 сантиметров, одетый в пелерину из черных перьев, перевязанную красной ленточкой. Красные полосы на его личике воспроизводили боевую раскраску первобытных воинов. Его волосы были очень похожи на настоящие человеческие, а боковые пряди затвердели от засохшей краски, напоминая индейские косички. Весь облик человечка наводил на мысли о каких-то диковинных древних ритуалах.
— Кукла вуду, — прошептала Мэйвити, переводя взгляд с фигурки на брата. — Ты мне таких в магазине показывал. Где ты его взял? И зачем надо было приносить этого уродца сюда?
— Да это же просто безделушка, — сказал Грили, похлопав Мэйвити по руке. — Я его не приносил. Это кот, он любит игрушки. Кот его и нашел.
Грили потянулся, чтобы взять фигурку у Вильмы, но она отдернула руку.
— Зачем ты его сюда принес?
— Да не приносил я! Это все чертов кот. Вечно таскает что-нибудь.
— Хочешь сказать, что кот положил его тебе в карман? Грили пожал плечами и осклабился:
— Он все время копается у меня в карманах. Ему нравится этот латиноамериканский магазинчик. Думаю, тамошний запах напоминает ему о доме.