Это было отвратительно и одновременно невероятно чарующе, и я бы посмотрел на сцену бесконечного цикла кормления еще пару десятков раз, но прибыла моя подмога, и пора было что-то делать, например, вести на храбрый бой свои когорты. От слова, конечно же, “коготь”.
Черпая вдохновение в идущих следом, я ступил вперед, потому что никак нельзя было позволить кому бы то ни было меня опередить в геройстве, и открыл рот, не подумав.
— Эй, червяк с бижутерией, — вежливо сказал я. — Мне Этот нужен по поручению, отойди, что ли.
Дракон обернулся ко мне двумя неглавными из семи голов, которые, впрочем, тут же повернулись обратно в надежде получить свой кусок от бледного бесхвостного. А вообще так, подумал я, неплохой план по кормежке. Бесконечная еда.
— Эй, шнурок-мутант, — сделал я вторую попытку привлечь его внимание. — Резко отошел от Этого, он нужен для дела.
На сей раз меня проигнорировали полностью, и это было уже обидно.
— Ну, да ладно, — вздохнул я, подобрался, встряхнулся и без дальнейших проволочек бросился в атаку, и за мной — я проверил — метнулись единой рваной волной серые тени. В финале длинного и красивого прыжка я приземлился в основание шей дракона и тут же принялся их яростно драть. Место было выбрано идеально: шеи не могли согнуться так, чтобы достать меня, на лапах и спине дракона повисло столько котов, что тот стал похож на кособокую кисть винограда, из которой торчит нелепая корневая система.
Я бы посмеялся, если бы было время, но приходилось напирать и налегать, пытаясь проскрести тяжелые пластины. Они были мельче и пластичней на шеях, чем на остальной туше, но все равно упрямые, толстые.
Дракон орал, клацал многочисленными челюстями, неприлично брызгал токсичной слюной, которая прожигала все, на что попадала. У меня пострадал кончик хвоста! Это вам не шутки. Он скидывал то одного, то второго кота, но даже если в строй не возвращались те же, находились другие, отважно набрасываясь на огромного противника.
Смекнув, что по одному ему нас не стряхнуть, дракон внезапно с грохотом повалился на землю и начал кататься. Я удержался на своем месте, вцепившись когтями, во время падения, и тут же едва не пожалел об этом — да еще и в последний раз в жизни. Спасаясь, я, как и многие мои товарищи, выпустил добычу, которая оказалась сообразительнее многих, и отскочил в сторону, вздыбливая шерсть и подрагивая усами.
И что с ним делать таким? Не надкусили ли мы, наконец, такое зло, которое не в силах переварить, хотелось бы знать?
— Кот, — услышал я позади себя и обернулся, не забывая растопыривать локаторы в сторону катающегося по полу дракона.
Это звал меня Зверь Блед, конечно же. Вблизи он был куда более покусан, чем казалось издалека, и бледные, почти белые глаза смотрели на меня некомфортно прямо. Кожа у него была тонкая и белесая, и через нее просвечивали серебристо-белые капилляры, словно в его жилах текла не кровь, а белые чернила.
— Я — кот, — подтвердил я, подозревая, впрочем, что он не просто так констатирует, а изрекает какой-то план. Я был прав.
— Освободи меня. Я справлюсь с ним, если вы поможете.
Я критически осмотрел его цепи: они были не металлическими, а из, словно бы, толстых жил, и пахли невкусным мясом. Но, каким бы невкусным оно ни было, вероятно, его можно было прогрызть.
— Одной руки будет достаточно, — пообещал мне Блед.
— Постараюсь, — сказал я, просчитывая прыжок, и без разбега сиганул ему на плечи, становясь там во всю длину на задние лапы, чтобы дотянуться до его оков. Руки у зверя были длинные, даже меня еле хватало для того, чтобы дотянуться.
В самом деле, совсем не вкусно, и очень даже грустно. Это были, действительно, какие-то жилы, плотные, гладкие, упрямые, я грыз их и грыз, не забывая краем глаза наблюдать за драконом. Вряд ли бы ему понравилось то, что я делаю.
— Плотные, — пожаловался я, отплевываясь.
— Жилы Зверей, — сочувственно, как мне показалось, сказал Блед. — Крепче только их кости.
— Каких зверей? — уточнил я с набитым ртом, но и сам понял: речь шла не про просто зверей, а про таких же, как Блед, Этих. Этих, которые могли звать котов, ходить между мирами и делать другие вещи, обычно зарезервированные для хвостатых. У них своя война, своя битва, так говорила Двекошки? Если эти битвы включают таких вот драконов, как сейчас, то тут я точно готов уступить всю славу кому-нибудь. Век бы не сталкивался с такими врагами: да никто, наверное, и не поверит, что мы с эдакой штукой боролись аж на Четвертых Землях и остались в живых.
— Нас, — лаконично ответил Зверь, пристально следя за драконом. — Получается?
— Шуть-шуть, — буркнул я, яростно пережевывая противные на вкус жилы. И не преминул пожаловаться. — Ёстко.
— Еще бы, — Блед вздохнул и сказал почти с гордостью. — Как минимум, тут Сандер, Зверь Голод, и Ким, Зверь Мор. Они сгинули где-то здесь, да и… что-то есть. Ощущение.
Я тактично не стал уточнять, пробовал ли Зверь эту падаль на вкус.
Жилы медленно поддавались. Наверное, слишком медленно, потому что вместе с тем, как я рвал их зубами, Блед начал судорожно дергать рукой. пытаясь высвободиться. Я мельком глянул на дракона — что ж, в самом деле пора было не только рукой дрыгать, но и драпать отсюда, потому что парочка огромных пастей надвигалась прямо таки на нас, ничуть не стесняясь того факта, что несло от них даже не помойкой, а застоявшимся кошачьим туалетом.
— Быстрее, — с оттенком отчаяния попросил Блед.
Нет, не успеть никак, но в нечестные игры могут играть и двое.
Я примерился и легко взлетел всей своей немалой длиной на жилу, повисая на когтях, и, стоило драконьей голове метнуться ко мне, чтобы схватить, сиганул на вторую жилу, раскачиваясь и истошно вопя. Зубы клацнули напрасно. Но не впустую — нет. Именно напрасно, потому что сомкнулись на жиле, перекусывая ее, и Блед, рванув руку вниз, дорвал оставшиеся волокна.
В этот момент, отвечая на мой зов, все оставшиеся тенекоты бросились в атаку снова, отвлекая как можно больше голов дракона, а Блед, раскачиваясь на оставшейся жиле, качая меня вместе с ней, раз за разом встряхивал свободную руку, словно пытаясь вытряхнуть из ножа нужное лезвие. Видимо, что-то шло не совсем по плану, но мой лично план пока состоял в том, чтобы висеть и орать, а это у меня получалось чудесно. Дракон, правда, не торопился помочь мне своими зубами еще разок, но кот же может попробовать!
Бледу, наконец, повезло. Его рука перешла в какое-то новое состояние, став плотным, растекающимся по краям туманом, и он рубанул торчащим из нее полупрозрачным клинком по второй жиле.
Кто-то вскрикнул вдалеке, исчезая или умирая, а я сиганул прочь, чтобы не задело. Наш бесхвостный соратник быстро разделался с остальными оковами, крутанул вокруг обеих рук призрачные клинки и весело махнул дракону.
— Эй ты! Как насчет противника твоего роста? — дезко поинтересовался он, щуря свои блеклые гляделки, словно настоящий кот. Правда, задумался я, ростом до дракона даже ему было далеко.
Дракон, кажется, шутку совсем не оценил. Не обращая внимания на облепивших его тенекотов, он метнулся вперед, щелкая хвостом и норовя всеми головами окружить своего противника и как-нибудь, но надкусить. Впрочем, то ли у Бледа было время, чтобы обдумать прошлую неудачу и сделать правильные выводы, то ли ситуация в целом была получше, но он легко оттолкнулся от земли, одновременно во все стороны, становясь практически бесконечными копиями себя самого, и со всех сторон, как стая ворон, парламент сов или когорта котов, набросился на дракона.
Каждый из двойников был вооружен особенным клинком. Пусть я не великий знаток тех острых штук, которые бесхвостные вынуждены использовать вместо добрых когтей и верных зубов, но уж понять, что каждая из них была особенной и отличалась от других, я могу. И, надо сказать, все “Бледы” атаковали очень слаженно и очень по-разному, видимо, в зависимости от оружия. Дракон едва успевал отмахиваться, его координации движений едва хватало, чтобы отбивать все удары со всех сторон, но я, признаться, начал думать, что всем нам, котам, снова пора спасать этот день и мир заодно, но один из Бледов все-таки прорвался, и, словно ножницами, легко перерезал одну из шей у самого основания, там, где я уже немного надкопал.