— А не бред, когда из одной живой женщины два призрака получается? А? — сердито буркнул Барсик Иванович, отрываясь на секунду от стопки с чаем.
— И что теперь? Священника звать?
— Зачем священника? — удивился Иваныч. — Помер кто? Или венчается?
— Ну, это… квартиру может освятить, призраков прогнать…
— Вот! — возмущенно воскликнул Барсик Иваныч, взмахнул руками, чуть не выронил стопку. — Вот! Вот молодежь-то, а? Вот людская порода! Всех бы прогнать! Кота бездомного — гнать! Призраков — гнать! Соседей — кляузами выжить; соседская собака лает — стрихнину ей… А может, у ней, сердешной, какое горе… А может… Нет — гнать! А договориться? А?
Спать Барсик Иваныч решил котом. Сказал, так, мол, привычнее.
Устроился на одеяле рядом с Артемом, свернулся в клубок, спрятал нос под лапу. Пробормотал сонно:
— К холоду…
— Что?
— Когда кот нос прячет — это к холоду, — проворчал из-под лапы Барсик Иваныч. — Во молодежь бестолковая, даже примет народных не знает… Зима скоро…
— Барсик… э… Борис Иваныч, — позвал Артем.
— Мрм? — недовольно буркнул кот, приоткрыв один глаз.
— Значит, призраки от тоски, ну или горя получаются?
— Вот дурень-то, — вздохнул Барсик Иваныч. Зевнул, открыл глаза. — Ну, слушай еще раз. По-другому объясню. Мне так еще учитель мой говорил… ох, знатный из него медведь получался, а малину-то как любил… Он говорил — у каждого, мол, зверя — своя шкура. У каждой птицы — крылья. У человека — мечта. А что такое шкура без зверя? Чучело. А крылья без птицы? Кучка перьев — подушку набить разве что. А мечта? Если ее от своей жизни отрезать, в сундук сложить, нафталином присыпать? Вот тебе и призрак получился. Понял?
— Ну… кажется, — Артем задумался. — Значит, если о чем-то долго мечтать — о том, чего нет — и даже не пытаться эту мечту к своей жизни примерить — в конце концов, призрак получается? А мечта как бы умирает?
— Во-во, молодежь, молодец. Понял. Мечтать, думать, бояться… Это оно и есть — призраков сотворять… Вот Аделаида после смерти Петечки как в монашеской келье затворилась — со своими воспоминаниями и стихами. И дверь накрепко заперла за собой.
— А Ада Карповна?
— Ну, эта постарше. Вроде как умудренная жизнью — она так думает по крайней мере. Она больше всего боялась, что квартиру у нее отнимут; один раз из родительской-то большой квартиры ее прогнали. Она вроде как привратница перед Аделаидиной кельей. Злющая старуха с клюкой. Получается, что вроде она Аделаиду пытается оберегать — от всего мира. Только, кажется, они обе этого не понимают…
— И как теперь? Ну, что с призраками-то этими делать?
— Ну, разве попробовать их мечту исполнить. Обратно из сундука вынуть, нафталин отряхнуть, перья на плечи кинуть — авось, опять крыльями обернутся…
— И как это сделать?
— Если б я знал… — вздохнул Барсик Иваныч. Зевнул, свернулся клубком и уснул…
Артем зашел в комнату со связкой обоев. Огляделся, позвал громко:
— Ада Карповна!
Подождал, прислушиваясь. Положил обои на пол. Уселся рядом.
— Ада Карповна! Ну, я подожду, если хотите. Мне поговорить надо. Вот, буду сидеть и ждать, пока не отзоветесь. Ада Карповна!
Скрипнул паркет, шевельнулись газеты в углу комнаты. Дрогнул, заволновался сумрак, складываясь в зыбкие очертания человеческой фигуры. Пробурчал недовольно:
— Ну чего, чего надо-то? Ходют, ходют… Чего?
— Тут, знаете, в соседнем магазине, продавщица очень хорошая, — пояснил Артем. — Я ей сказал, что у меня бабушка из дома не выходит… А мне надо ей обои показать — для комнаты. А то, что не понравится, я все утром верну…
Ада Карповна, шаркая тапками, вышла из темного угла. Потопталась, не решаясь подойти близко. Спросила подозрительно:
— Какая такая еще бабушка?
— Вот, смотрите, Ада Карповна. — Артем вынул из связки рулон, развернул кусок, положил на пол, потянулся за следующим. — Смотрите, что вам больше понравится. Знаете, я сначала хотел с Леночкой обои выбирать, а она сказала — все равно. Знаете, ей почему-то часто все равно в последнее время…
Ада Карповна боком, мелкими шажками подобралась ближе.
— А чегой-то я смотреть буду? — подозрительно спросила она. — Ты чего с моей комнатой делать собрался, а? Это моя квартирка-то, моя! Понял? Не отдам! Один раз отняли, теперь не отдам, понял?!
— Да я ведь не отнимать… — растерялся Артем. — Я ведь прогонять-то вас не хочу… Я ведь…
— Прогонять?! Меня?! — визгливо крикнула старуха.