Юная сучка тем временем слегка отдышалась и повернулась к скале с водопадом – Ксант отчетливо увидел ее очень бледное лицо с прилипшими к потному лбу прядками светлых волос. Похоже, противоположный берег и сама река ее не интересовали – она смотрела только вверх. Туда, где над самым водопадом подмытая потоком скала чуть выступала, нависая над рекой карнизом. Щенки любили на нем сидеть, свесив босые ноги к стремительно несущейся воде. Или купая их в мелкой водяной пыли, пронизанной осколками радуг, – это если расположиться лицом вниз по течению, над самым провалом. Некоторые, самые безрассудные, даже прыгали с этого карниза в озеро. Головой вниз считалось высшим шиком. Самые везучие потом даже всплывали. В смысле – не через два-три дня, когда внутренние газы вытолкнут на поверхность распухшее тело, а сами. Оглушенные, частично захлебнувшиеся, но жутко собою довольные.
Но таких счастливчиков было мало…
Странные они, щенки эти. Ведь отлично знают, что шанс выжить – один к трем. И все равно прыгают. На спор, чтобы кому-то что-то там доказать. Глупо. Кому и что можно доказать собственной смертью? Впрочем, на то они и щенки…
Сучка вздохнула – прерывисто и быстро, словно всхлипнула. И легко побежала по тропинке вверх, к карнизу. Ей на весь подъем хватило трех-четырех глубоких вдохов – все-таки быстро они, заразы, бегают! На самой высокой точке тропы она резко и почти испуганно обернулась, словно опасалась преследования. Ксант еще успел подумать злорадно – ха! Еще бы ей не опасаться! Поймают – задницу, небось, так надерут, что мало не покажется!
А потом она прыгнула.
Ксант выругался.
Все было неправильно! Абсолютно все!
Эта сукина дочь не должна была портить такое прекрасное утро! Она вообще не должна была сюда припираться, а тем более – в такую рань! И прыгнула она неправильно. Она вообще не должна была прыгать, раз не умеет! А она не умела, Ксант это сразу понял, еще в момент отталкивания. Кто в здравом уме так отталкивается, кто?! Он сморщился, следя взглядом за коротким полетом худенького тела.
Так и есть!
Слишком слабый толчок, слишком медленный разворот, слишком несобранное тело – ей никак уже не успеть довернуться и войти в воду под нужным углом. Нет, конечно, плашмя она не ударится – но угол вхождения все равно окажется недостаточно острым. Припечатает ее изрядно, наверняка оглушит, и воздух из легких вышибет весь – это уж точно. С такой высоты животом о воду – даже и не плашмя вполне хватит. Без воздуха и с набранной скоростью кинет на самое дно. А остальное доделает вода…
Дня через три она всплывет. Это повезет ежели. А если за корягу какую зацепится – то и дольше может на дне проторчать. И все это время купаться в озере будет довольно-таки неприятно. Да и рядом находиться для любого с чувствительным носом – то еще удовольствие…
Ксант зашипел. Порасслаблялся, называется! Отдохнул в тишине и спокойствии…
Подтянувшись одним стремительным движением вдоль толстой ветки, он прыгнул вслед за этой дурой.
Не так, разумеется, прыгнул, как она, поскольку вовсе не собирался отбивать себе об воду все пузо и прочие не менее важные части тела. Пригодятся еще, чтобы там эти драные кошки из Совета себе не голосили. Не обломится им!
Мощный толчок, переворот, группировка в воздухе, резкий выброс ногами на середине падения – и вот уже он стремительной свечкой вонзается в темную воду. Еще даже брызги, сучкиным безмозглым падением поднятые, опасть не успели. Сам же он вообще без брызг обошелся – идеальный прыжок! Давненько так чисто не получалось. От злости, наверное. Интересный эффект, надо будет как-нибудь проверить.
Воздуха он еще в полете набрал, чтобы времени и инерции не терять. Скорость тоже была вполне приличной – он, в отличие от этой дуры, ни о воду, ни о воздух не тормозил бестолково раскинутыми конечностями. А потому на дне оказался даже раньше юной сучки. И теперь смотрел с искренним любопытством, как она медленно падала на него сверху, безвольная и оглушенная. А красиво, однако. Тонкий, почти мальчишеский силуэтик на фоне зеркальной зелени, сквозь струящиеся короткие волосы просвечивают первые солнечные лучи. А вверх медленно уплывает вторая такая же фигурка – отражение в зеркале озерной поверхности. И если приглядеться, где-то совсем-совсем высоко можно разобрать смутное светлое пятнышко – запрокинутое лицо самого Ксанта. Красиво…
Пузырьков, кстати, над ней не наблюдается. Но хорошо это или плохо – сейчас не понять. Да и вряд ли она действительно сумела удержать в легких хотя бы немного воздуха после такого-то удара животом и грудью. Одна надежда – вдохнуть ей после такого тоже проблематично. Ладно, на месте разберемся…