Дядя Орельен заметил его смятение, но истолковал по-своему. Ласково взъерошив Рону волосы, он негромко произнес:
- Не пугайся. Это древесные лягушки поют.
Шагнув к ближайшему дереву, он зажег на кончике пальца магический огонек и поманил к себе Рона.
- Смотри!
Тонкий вскрик, полный экстатического вдохновения, был ему ответом. Джинни подбежала первой и ахнула:
- Рон, иди сюда скорей!
Лягушка-певунья сидела точно в центре глянцевого резного листа. Маленькая, остромордая, она переливалась всеми цветами радуги. От света она прикрыла глазки, затем, словно решившись на что-то отчаянное, приподнялась на задних лапках, всплеснула передними… Крик, похожий на звон бубенчика, улетел в небеса, а лягушка обессиленно опустилась обратно и замерла, подрагивая боками.
Парк, по дорожкам которого они шли к дому. наверное, был красивый, но в темноте много не разглядишь. Рон запомнил гроздья незнакомых цветов, похожих на белые лилии. Только они пахли остро и свежо, как разрезанный арбуз. Дядя Орельен сорвал один цветок и вплел его Джинни в косичку.
В доме их встретила целая толпа народу. Гарри моментально оттащили и затискали, восклицая, как он вырос и все такое.
Дядя Орельен командным тоном подозвал к себе тех самых Кея и Перума. Увидев их, Рон едва сдержал смешок, вспомнив описание Гарри. Действительно рыжие, действительно большие – ростом футов шесть с половиной, и примерно столько же в плечах. Над своим отцом они возвышались, как две крепостные башни. Но при этом физиономии у них были одновременно хитрые и виновато-испуганные – как у Фреда и Джорджа, внезапно вызванных к отцу/декану/директору и лихорадочно соображающих, стоит ли каяться, и если да, то в чем именно.
Впрочем, услышав приказ, близнецы тут же просветлели, схватили Фреда и Джорджа в охапку и утащили их куда-то. А к Рону дядя Орельен подвел высокого парня с каштаново-рыжими волосами и зелеными глазами и сказал: «Рон, познакомься, это Даки, он будет твоим куратором». А Даки привел его в эту комнату, уложил спать, а сейчас вот разбудил…
На стуле вместо своих брюк и рубашки (унаследованных от Джорджа) Рон обнаружил явно чужую одежду. Он удивленно рассматривал сиреневую футболку и более темного оттенка бриджи из какого-то незнакомого материала, очень мягкого и приятного на ощупь.
- Что стоишь, одевайся! А то без нас все вкусное съедят!
- Это не моя одежда…
- Теперь твоя, – усмехнулся куратор. Заметил колебания Рона и добавил:
- Или ты хочешь выглядеть чудиком, на которого все оглядываются?
Такая перспектива Рона не прельщала. Новая одежда, к тому же, оказалась действительно очень удобной. И впервые в жизни – все было впору! Рон растерялся. Сначала он подумал, что ему выделили часть гардероба Гарри, но у них совсем разное телосложение, Гарри тоньше в кости, его рубашка на Роне трещала бы по швам.
Куратор приобнял его за плечи и вывел из комнаты.
- Это крыло для ребят твоего возраста, – объяснил он, когда они оказались в широком и светлом коридоре. – Сейчас здесь мало народу живет, только ты, твои братья и Гарет. И мы, ваши кураторы, тоже временно сюда переселились. На дверях висят таблички с именами – кто где живет.
Рон оглянулся на дверь своей комнаты. Действительно, там висела табличка. Два ряда незнакомых рун, а под ними, нормальными английскими буквами – «Ronald Wisley». Подошел к следующей двери. «Darky Carsarven».
Позади одновременно хлопнули две двери. Рон оглянулся. В коридоре стояли огромные рыжие близнецы с одинаковыми довольными ухмылками. А под мышками у них, как щенки, висели близнецы Уизли. Рожицы у обоих были потрясенные и озадаченные. Рон отметил, что они даже вырываться не пробовали.
Чтобы попасть в столовую («Ты запоминай, запоминай дорогу, я же не буду все время тебя за ручку водить!») им пришлось пройти коридором, выйти в большой круглый зал, залитый солнечным светом, и воспользоваться восхитительным подъемником, с которым Рон ознакомился на гондоле. В процессе спуска Снитч громко вопил, но чем он недоволен, Рон не понял, а Даки пожал плечами.
- Не знаю, с моей Сегвинь таких проблем не было. Может, ты его стиснул слишком сильно?
Столовая в поместье по размерам не уступала хогвартской. Восемь длинных столов (правда, пять из них пустовали).
- Рон, иди сюда! – крикнул Гарри, указывая на два места справа.
Гарри сидел с краю, в окружении нескольких взрослых. Подождав, пока Рон и Даки займут места, он торопливо сообщил сотрапезникам: