Стук в дверь. Тихий. Но в спящей квартире он раздается как гром. Кого это могло принести на ночь глядя? Может не открывать? А вдруг кому помощь нужна? Помирает человек, а я из-за своих страхов дверь не открываю. Это неправильно. Осторожно подхожу к двери. Включаю свет в коридоре. Смотреть в глазок бесполезно. На ночь в подъезде мы отключаем свет, чтоб меньше платить за общедомовые нужды. Да и кому в здравом уме понадобиться гулять по неосвещенному городу? Если что, можно всегда выйти в подъезд и включить свет. А стук повторился вновь. Я решилась и все же приоткрыла дверь. Рывок. Меня разворачивает спиной к двери. Чья-то рука зажимает мне рот. Свет тут же погас. Меня заставляют пройти несколько шагов вперед. Дверь закрылась.
От испуга я забыла, как дышать. Его дыхание щекочет шею. Чувствую запах алкоголя. Его губы проходятся по моей шеи. Нужно вырываться, сопротивляться. Не могу. Страшно. Мышцы словно каменные.
— Вот ты и попалась. Пряталась, а я тебя нашел. — Горячие дыхание обжигает шею. Подол рубашки скользит вверх. Шершавая ладонь проходится по бедру. А я не могу ничего сделать. За что он так со мной?
— Я знаю твою тайну. Ты только притворяешься холодной статуей. А на самом деле в тебе есть огонек.
Его ладонь на моем животе. А я только плачу. Сама виновата. Не нужно было писать, не нужно было открывать дверь.
— Я тебя напугал, котенок?
Он прижимает меня к стене. Жадно целует, а я ничего не чувствую. Слезы. И оттолкнуть не могу. Он прекратил целовать. Я же уткнулась носом в его плечо и плачу. Опять этот знакомый запах дерева и горького дыма. Не могу поверить, что он такой же. Невозможно. Я не хочу, чтоб он был чудовищем. Он же говорил, что не все такие. Почему же?
— Прости дурака, — он берет меня в охапку и мы оказываемся на полу. — Не хотел тебя напугать. И в мыслях не было… Нет в мыслях как раз было, а в планах не было.
Он усмехнулся. Сидим на полу. Я продолжаю мочить его рубашку слезами. Чувствую его руки, которые продолжают гладить по плечам, спине.
— Больно ты мне нравишься, котенок. Вот и не сдержался.
— Ты тоже нравишься. Но не надо так со мной.
— А как надо? — Он смеется. Почему-то хочется улыбнуться в ответ.
— Не знаю.
— Ладно, раз целоваться ты со мной не хочешь, рассказывай как устроилась. Только глазки закрой, я сигарету прикурю.
— Почему ты все время прячешь лицо? — Послушно закрываю глаза.
— Тебя пугать не хочу. Страшный я, как демон из фильмов ужасов. Зачем тебе кошмары по ночам видеть? А ты особа впечатлительная. Тонкая натура. Правильно я говорю? — Посмеиваясь, он прижимает меня к себе. Тепло и не страшно. Так я его не боюсь. Так он мне нравится. Я ему рассказываю. Про все рассказываю. И как Алексей пугает меня своими звонками, и как с Антоном познакомилась. И про трубу, что протекла и залила Олега. А он сидит, дымит и слушает.
— Не отвечай ты своему Алексею. Ему нравится над тобой издеваться, вот и названивает тебе.
— Я боюсь, что он когда-нибудь приедет.
— Если до сих пор не приехал, то вряд ли сподобиться. Так, на нервах твоих играет. Так что, не бойся. А с ним попробуй не разговаривать.
— Попробую.
— С Антоном надо беседу что ли провести. Чего это парень на девок бросаться начал? Совсем с головой дружить перестал? Хотя сам не лучше его. — Он хмыкнул и поцеловал меня в щеку.
— А ты давно Антона знаешь?
— Давно. Как у него отец погиб, так я за ним приглядываю. Парень со своими тараканами, но в принципе неплохой.
— И какими?
— Серьезно очень к семье относится. А девчонок выбирает гулящих. Потом ходит и не понимает, почему все так получается. Он к ним со всей душой, а они… Поймет еще, кого замуж звать надо, а с кем только спать.
Он опять целует меня в щеку. Спускается к губам. Поспешно отворачиваюсь.
— В тот раз, когда мне плохо было. Понимаешь, я… — Слова теряются. Пытаюсь их найти. Он же продолжает водить губами по моей щеке, что мешает сосредоточиться. — Я думала, что он это ты.
— Почему это? — Опять смех. Как же он приятно смеется. Легко так, заразительно.
— Я же тебя почти не запомнила. А Олег участие проявил. Помог.
— Это что же, теперь в каждом мужике, который тебе решит помочь, будешь меня видеть? Какая же ты глупенькая! — Он опять находит мои губы.
— Подожди, ты мешаешь мне думать.
— А при чем тут мои поцелуи?
— Они мешают. Я тебе хочу сказать…