Память уже ответила на мой запрос: сообщила, что в «прошлый раз» третьего сентября меня на ковёр к начальству не вызывали. Я посещал директорский кабинет лишь в конце восьмого класса, когда Михаил Андреевич Снежин (директор первой школы) беседовал со мной и с моей мамой на тему учебы в старших классах. В сентябре тысяча девятьсот восемьдесят первого года Полковник (так директора прозвали старшеклассники) меня не вызывал. Но это «тогда» — не «теперь». «Снежка пожаловалась, — подумал я. — Не понравилось ей моё вчерашнее „отвали“. Настучала на меня муженьку». Усмехнулся. Прикинул, как отреагировал бы я на этот вызов, будучи настоящим школьником, а не скрывавшимся под личиной подростка «старпёром». «Испугался бы? — подумал я. — Наверняка бы разволновался. А не тянул лыбу, как сейчас».
У двери директора я прогнал со своего лица улыбку. Напомнил себе, что я теперь не «вредный старик», а «наивный рудогорский юноша». И что я пришёл не «наводить порядок» — буду оправдываться. Вспомнил худощавое лицо Полковника (директор преподавал в школе начальную военную подготовку). Будто наяву увидел его обычно сощуренные глаза. Воскресил в памяти примечательную черту директора школы: тот разговаривал короткими, будто рублеными фразами и редко улыбался. Зато он часто курил — от полковника постоянно пахло резким одеколоном и табачным дымом. Я поморщил нос, будто уже почувствовал воскрешённые памятью ароматы. Заправил за пояс рубаху, стряхнул с брюк сосновые хвоинки. Ладонью пригладил волосы на затылке. Неуклюже громыхнул дипломатом и решительно постучал в дверь.
Заглянул в кабинет — увидел сидевшего за письменным столом Полковника.
— Здравствуйте, Михаил Андреевич, — сказал я. — Разрешите войти.
Директор школы одарил меня невесёлым взглядом.
— Здравствуй, Крылов, — сказал Полковник. — Заходи. Присаживайся.
Хозяин кабинета указал на хлипкий с виду стул с высокой деревянной спинкой.
— Знаешь, почему я тебя позвал?
— Догадываюсь, Михаил Андреевич, — сказал я.
Полковник закрыл большую толстую тетрадь, отодвинул её в сторону; положил на столешницу шариковую ручку. Постучал пальцем по столу. Кивнул.
— Рассказывай, — велел он.
— Каюсь, — заявил я. — Был неправ. Сегодня же принесу Галине Николаевне свои извинения.
— Принесёшь, — сказал Полковник. — Чуть позже. А пока…
Я не ошибся: на ковёр к школьному начальству меня отправили из-за вчерашнего инцидента со Снежкой. Директор школы вкратце донёс до меня содержание жалобы Галочки. Он заявил, что классную руководительницу десятого «А» класса моё вчерашнее «хамство» «ранило в самое сердце». Короткими (похожими на приказы) фразами (но вполне педагогично) Михаил Андреевич объяснил, что я «вышел за рамки», и что моя вчерашняя «выходка» неуместна в стенах советской школы. Полковник постукивал пальцем по столу, будто подсчитывал количество произнесённых им слов. Пристально смотрел мне в лицо — сверлил его строгим начальственным взглядом. И будто бы намекал, что тоже пострадал по моей вине; и что непременно взыщет с меня виру, за причинённые ему неудобства.
Директор завершил монолог.
Он покачал головой и добавил:
— Не ожидал. От тебя, Крылов. Такого — от тебя я не ожидал.
Я изобразил вздох раскаявшегося человека.
Директор повторил:
— Рассказывай, Иван.
Я развёл руками — показал Полковнику свои пустые ладони (читал в интернете, что подобное действие успокаивает собеседника).
— Мне нет оправдания, Михаил Андреевич…
Вспомнил вчерашний разговор с Алиной Волковой. Но свой короткий и логичный довод «переживёт» я директору не озвучил — пустился в пространные объяснения. Сообщил, что «временами» страдаю от подростковой депрессии — та накатывает неожиданно и часто «застаёт мене врасплох, как вчера». Признался, что скучаю по уехавшему два месяца назад в Первомайск отцу. И что не разделяю стремление моих родителей сменить Карельскую АССР на более тёплый регион нашей страны. Намекнул: помимо всего прочего, страдаю от неразделённой любви и «мандражирую» перед маячившими на горизонте выпускными экзаменами. Сказал, что всё ещё не определился, где продолжу учёбу: заявил, директору, что этот факт тоже меня «тяготил». Сболтнул невнятную фразу о полнолунии.