За завтраком я заметил, что мама позабыла об обидах. Она выглядела свежей, бодрой и счастливой. Улыбалась, говорила больше чем обычно. Не вспоминала о Первомайске. Лишь вскользь упомянула о папе. Подкладывала мне на тарелку гренки. Иронично рассуждала об изменениях в погоде и о сегодняшней встрече с «будущей невесткой» — будто намекала, что это взаимосвязанные события. Мама сообщила, что к Алининому приходу приготовит печёночную запеканку и испечёт бисквит с изюмом, пообещала, что заварит свежий чай с чашелистиками морошки. Я удивлённо хмыкнул: бисквит у нас в меню бывал лишь по праздникам. Мама заметила моё удивление — приосанилась и повела плечом. Она посмотрела мне в глаза и заявила: «Пусть девочка сразу увидит, что ты привык хорошо кушать!» Я покачал головой: подобные слова от неё уже слышал: в будущем.
Гитару утром я не побеспокоил — музыкальный инструмент преспокойно пылился на шкафу. Я изгнал из головы мысли о песнях и о скором визите Волковой. Сосредоточился на воображаемом мире моей книги. Работал над рукописью: вдохновенно описывал приключения персонажей романа, накладывал их на фон из реальных исторических событий. На пять часов выпал из реальности. Просидел до обеда за письменным столом. Обед мама сегодня перенесла на час позже: ко времени, когда явится моя «невеста». После полудня я вдыхал проникавшие в мою комнату из кухни ароматные запахи. Сам не заметил, как с подсказки жалобно урчавшего живота усадил главного героя книги и его подругу за стол, накормил их обедом. Звонок в прихожей звякнул неожиданно для меня. Я выпрямил спину, поправил очки. Взглянул на циферблат часов. Тут же выбрался из-за стола и поспешил к двери.
Мама меня опередила.
Я выглянул в прихожую — поверх маминого плеча увидел у порога квартиры свою соседку по школьной парте.
Десятиклассница сняла шапку, посмотрела на мою наряженную в новый халат маму.
— Здравствуйте, — сказала она. — Меня зовут Алина Волкова. Я люблю вашего сына.
Глава 16
Ещё вчера по дороге домой я подробно рассказал Алине, как знакомил маму с будущими жёнами в своём сне. Говорил о тех событиях спокойно, деловито, с юмором. Основное внимание уделил случаю, когда тот я из сна привёл в свой дом «первую невесту». Не приукрашивал мамину беспардонность: заранее готовил Волкову к трудностям. Объяснил однокласснице, что встречи «жён из сна» со свекровью начинались по одной и той же схеме, которая менялась в соответствии с их реакцией на мамины вопросы. Озвучил, что мою родительницу обычно интересовало в первую очередь. Предсказал её реакцию на те или иные варианты ответов. Сказал, чтобы Алина не волновалась и не принимала мамины колкие словечки близко к сердцу.
Вот только среди моих рекомендаций не числилась фраза: «Меня зовут Алина Волкова. Я люблю вашего сына». Мой взгляд скользнул по заплетённым в косу (!) волосам Алины, по её румяным щекам и воротнику куртки, на котором блестели капли влаги — растаявшие снежинки. Я посмотрел в ярко-голубые глаза Волковой. Не заметил в них ни тревоги, ни настороженности. У меня в голове промелькнул с десяток ответов в мамином стиле: не злых, но язвительных. Вот только ни один из них не прозвучал. Мама внимательно осмотрела мою одноклассницу с ног до головы. Не проронила ни слова о её внешности. Не упомянула о том, что Волкова явилась на минуту раньше или позже уговоренного срока. Она спокойно ответила: «Я тоже его люблю».
За обеденным столом беседа пошла в знакомом мне русле: мама сыпала вопросами. Узнала, где и кем работали Алинины родители, чем занималась до пенсии бабушка Волковой. Спросила, почему моя нынешняя соседка по парте сменила столичную жизнь на рудогорский холод — хмыкнула, когда Алина призналась, что в московской школе у неё «были проблемы с одноклассниками». Из застольного разговора я узнал, что Волкова нацелилась на учёбу в Литературном институте имени Горького. Она планировала учиться заочно: из-за бабушки — чтобы та «не жила одна». Мама напомнила о моих планах учиться в Первомайске. Алина кивнула и серьёзным голосом заявила: будет жить там, где и её муж. И обязательно туда же перевезёт свою бабушку.
Во время разговора с мамой Алина то и дело посматривала на меня. Будто по выражению моего лица проверяла: одобрял ли я её поведение. В застольной беседе я почти не участвовал. Но не терял бдительности: помнил, как мама при первой же встрече довела мою первую невесту до истерики. Но сегодня моя родительница вела себя подозрительно сдержано и тактично. Словно и не швырялась во вторник оскорблениями в адрес «невестки». Она то и дело подкладывала на тарелку моей одноклассницы куски бисквита. Посматривала, как я демонстративно прикасался к руке Волковой (Алина при этом замирала и словно задерживала дыхание). Но не хмурилась. И даже поведала нам историю знакомства со своим нынешним мужем (моим отцом).