— Не знаю, — сказала она. — Наверное… не хочу.
Она посмотрела на меня, улыбнулась и добавила:
— Но уезжать грустно.
Я забрал у неё сумку — Алина не воспротивилась.
Лидочка Сергеева заметила мои действия — громко хмыкнула.
— Уезжать всегда грустно, — сказал я.
Девятого ноября, во второй половине дня мы вернулись в Рудогорск.
И в тот же день мне позвонила Волкова.
Алина рассказала, что с ней только что связался Сергей Рокотов. Рокот сообщил: руководство Дворца культуры вчера получило ответ на заявку рудогорского ВИА от устроителей Республиканского музыкального фестиваля молодёжи и студентов Карельской АССР. Худсовет фестиваля одобрил для исполнения на конкурсе три заявленные композиции из четырёх: «Ты возьми моё сердце» они забраковали.
— У меня теперь шесть дней в недёлю будут репетиции, — сказала Алина. — С перерывами в субботу, когда вы будете выступать на «детских» танцах. А третьего декабря мы выезжаем в Петрозаводск.
И ещё она мне сказала, что у ансамбля Рокотова появилось название. Таково было требование устроителей фестиваля. Рокот присвоил своему ВИА гордое имя: «Солнечные котята».
— Почему выбрали такое название? — спросил я.
— Это Белла придумала, — сказала Волкова. — Она предложила назвать ансамбль «Солнечные зайчики». Но Сергей отказался быть зайцем. Потом они вспомнили, что вместе с ними уже поёт один зверь: Котёнок. Вот и сменили зайцев на котов. Но только я скорее уж кошка, а не кот. Потому и «котята».
Глава 20
По возвращении из Москвы моя жизнь вернулась в уже привычную колею: школа, работа над книгой и выступления в ДК по субботам. В подготовке ансамбля Рокотова к поездке на конкурс я не участвовал. Лишь ежедневно слушал рассказы Алины о репетициях «Солнечных котят». Сам я на них не ходил (да меня и не приглашали). Узнал от Волковой, что лидер ансамбля временно приостановил отработку всех музыкальных композиций, кроме трёх конкурсных номеров. Две новые песни из кинофильма «Берегите женщин» всё ещё дожидались своей очереди попасть в репертуар субботних концертов. Рокотов лишь вздохнул, когда получил от меня их ноты (теперь я понял, почему). Сергей поблагодарил меня, но мужественно отложил модные сейчас песни на «после конкурса».
В воскресенье пятнадцатого ноября Алина принесла очередную партию отпечатанных её бабушкой страниц книги — я передал ей следующую тетрадь. На следующий день разложил листы по папкам. Прикинул, что готова пока только треть рукописи. Работу над книгой затормозили поездка в Москву и возня с музыкой для песен. Подумал, что просижу над одним единственным романом едва ли не до лета, если не ускорю работу. Поэтому снова включил «режим ускоренного написания». Едва переступал после школы порог квартиры, как выбрасывал из головы все мысли, не касавшиеся сюжета моей истории. Игнорировал все приглашения на «прогулки» и на «чай». Выбирался по вечерам из дома лишь по субботам. А по воскресеньям засиживался за ужином в компании мамы и своей «невесты».
Двадцать второго ноября семейный ужин не состоялся. Потому что накануне, после субботнего концерта, Рокотов мне сообщил: завтра у его ансамбля будет генеральная репетиция. «Продемонстрируем наши конкурсные номера руководству Дворца культуры, — сказал Сергей. — Выслушаем мнение экспертов. Останется чуть больше недели на устранение недочётов. Музыкальные номера готовы. А вот костюмы ансамбля мне пока не нравятся. Посмотрим, что посоветует мама Беллы. Она женщина умная. И опытная». Днём я с печальным вздохом спрятал в ящик стола рукопись. И отправился к Волковой: вчера пообещал ей, что отнесу в ДК чехол с её нарядом. Алина ждала меня. Тут же вручила мою ношу. «Мамино концертное платье, — сказала она. — Ничего лучше у меня для конкурса нет».
Воскресный мини-концерт ВИА «Солнечные котята» устроил в танцевальном зале. Там собрались пять солидных на вид женщин (я узнал только директора ДК: маму Изабеллы Корж). Они уселись на заранее принесённые в зал кресла, тихо переговаривались, дожидались, когда наряженные в строгие тёмно-серые костюмы Веник и Бурый подготовят к работе музыкальные инструменты. Я стал чуть в стороне от женщин — изображал «молодёжную массовку», дожидался начала концерта, прокручивал в голове запланированные на следующую главу диалоги персонажей. В зал явились Рокот и Чага (в таких же костюмах, в каких суетились на сцене их коллеги). Рокотов сейчас не походил на музыканта — выглядел адвокатом или мелким чиновником. Парни взобрались на подмостки, подключили гитары. Эмоционально посовещались в центре сцены.