Было в этих словах что-то такое, от чего мне стало стыдно.
— Нет, что ты… — пробормотал я. — Я просто…
— Ну и правильно! — заорал кот. — Эти чистоплюи из магазина не стоят своих денег! Унылые зануды! Ну а со мной ты поймешь, что сделал правильный выбор!
— Да-да… — неуверенно пробормотал я. — Ладно, пошли домой!
— Конечно! — воскликнул кот. — Домой! Я буду включать для тебя телевизор, варить кофе, мыть посуду и приносить тапочки! Я научу тебя играть в преферанс и расскажу кучу историй из своей базы данных! Да что там говорить — со мной не пропадешь! Да… Только давай заскочим по пути в одно место…
— Это еще куда?
— Пойдем-пойдем — это быстро…
Я не успел ничего сообразить, как мой многофункциональный кот уже взял на себя инициативу и потащил меня куда-то незнакомыми переулками. Он бодро семенил впереди, время от времени оглядываясь и с удовольствием болтая:
— Обрати внимание: в этом доме родился и вырос известный детский писатель Иван Аркадьевич Голопупенко. По его рассказам снято несколько фильмов и один весьма паршивый сериал… А вот в этом доме в две тысячи пятнадцатом произошел взрыв бытового газа. К счастью, ни одного кота не пострадало. А эта улица…
Кот обрушивал на меня тонны бесполезной информации, подавляя мое и без того угнетенное сознание. Умом я понимал, что в действительности со мной говорит не зверь, а электронное устройство у него на шее, соединенное к тому же со всезнающей «всемирной паутиной». Но отчего-то этот усатый бродяга вел себя совершенно не так, как достойный стендовый «образец».
Заслушавшись, я влез ногой в лужу, поскользнулся и чуть не упал. Мы забрели в какие-то заброшенные промышленные дебри на окраине.
— Послушай, э-э, любезный, как звать-то тебя? — поинтересовался я, отряхивая штанину.
— Ну, ты хозяин — тебе и имя давать, — отозвался кот. — Впрочем, если не возражаешь, я хотел бы носить серьезное и значительное имя, отвечающее моим жизненным приоритетам и социальному статусу.
— Надо же, — усмехнулся я. — И как же тебя тогда величать?
— Калигула, — скромно сказал кот, разглядывая когти на передней лапе.
— Чего?!
— Не подумай ничего такого, — сказал кот. — Я, конечно, склонен к некоторой разнузданности, но отнюдь не к узурпации власти. Просто мне это необходимо для повышения самооценки. Я могу процитировать выдержку из статьи известного психолога…
— Не надо! — быстро сказал я. — Калигула так Калигула.
Мы продолжили путь и через пару минут оказались на обширном пустыре перед развалинами старых цехов со следами недавно расчищенной свалки. И здесь всюду, вдоль стен, на травянистых бугорках, на кучах битого кирпича и просто в пыли, лежали кошки.
— Вот и пришли… — сказал Калигула, с прищуром оглядывая пространство пустыря. — Мне тут надо кое с кем перетереть пару вопросов… Посиди пока, покури, а?
— Ладно, — сказал я, послушно доставая сигареты.
Кота как будто подменили: он весь напрягся, поджал уши и пружинисто засеменил в сторону здоровенного черного котищи, развалившегося под весенним солнышком.
Я помотал головой, усмехнулся: подумалось вдруг, что мяукающее «многофункциональное устройство» неожиданно взяло в оборот меня самого. Это было и смешно, и странно, и любопытно. Этот полосатый Калигула начинал мне нравиться, несмотря на свою излишнюю инициативность. А может, напротив — как раз поэтому? Кошки мне нравятся именно по причине непредсказуемости своего характера — в отличие от собак они не слуги человека. Они с ним наравне. А некоторые считают, что хитроумные сознания нас просто используют. Что ж, очень на то похоже.
Из-за кучи мусора донесся замогильный вой: коты соревновались в тошнотворности голоса. Противный вой перешел в истеричное мявканье, послышалась приглушенная возня. Я услыхал знакомый голос:
— Ах, ты меня за ухо, подлая морда?! А электрическим разрядом в брюхо не желаешь?!
Отчаянный вопль разнесся по пустырю. Черный бандит несся пьяным зигзагом, шерсть торчала на нем дыбом. Коты испуганно прыснули во все стороны.
Я задумчиво курил, ожидая, чем дело кончится. Через некоторое время из-за кучи неспешно засеменила маленькая белая кошечка. С другой стороны появился Калигула собственной персоной. Он приближался ко мне неторопливо, с совершенно безрадостным видом — если так можно сказать о лишенной человеческой мимики морде.
— М-да… — задумчиво протянул он, глядя в серую кирпичную стену. — Всесилие, исполнение желаний… И никакого счастья.
Тогда я не понял, что имел в виду Калигула и насколько схожи оказались наши с ним чувства — человека и простого уличного кота.