— Если бы Муся умерла, никого бы могло не стать, по крайней мере, на Дромусе, — обеспокоенно уточнил Морган.
— Как это?
— Мурсик самый «вместительный», если можно так выразиться, носитель Тёмной Материи. Поблизости никого, кто впитал бы её мощь после смерти. Ловушек, как у наемников, Джеймисон не использовал. А ты думаешь, почему Инквизиторы боялись её просто убить? Зачем они подсовывали пустые задания, расставляли хитроумные ловушки? Её дар это и проклятье, из-за которого началась вся заварушка, и одновременно спасение, гарантирующий безопасность, — Морган задумался на секунду и испуганно добавил: — Гарантировавший.
— А почему теперь всё так? — затаив дыхание, прошептала Клара.
— Не знаю, может планы изменились? Если бы Муся умерла, не приведи Разум, мог бы произойти такой коллапс, такой взрыв, ты даже не представляешь. А последствия для всей Галактики? Ты только подумай! Третий мир вынужден был бы ввязаться в войну. Погоди!
— Ты думаешь… — ахнула Клара, но потом встрепенулась и растерянно уставилась на друга. — Что ты думаешь? Я не понимаю.
— Я тоже пока не до конца понимаю. Знаешь, как будто нащупал что-то, но точно ещё не разобрался что. Погоди, погоди. Убийство Мурсика только повод. На чьей территории мы были, когда напали на корабль?
— Тимердия.
— Именно, самая крупная неподконтрольная система. Но там были ловушки. Может, Инквизиция имеет какое-то орудие и, заполнив его до отказа энергией, взорвали бы, допустим, консерваторию, где собрались представители всех правящих государств: СШГ, Империи и Третьего Мира? Теракт галактического масштаба.
— Молот Ведьм не в прямом смысле кувалда, это оружие, способное взрывать планеты, — задумчиво прохрипела Мурси, уже достаточно долго прислушивающаяся к разговору двух подозрительных подчиненных и теперь решившая вступить в полемику. — Зная, что я гонюсь за Верненном, флот СШГ направили на Кашемир, довольно влиятельную в политическом плане планету третьего мира. И если бы нанесенный удар по пиратам погубил и меня, то мировое сообщество открыто обвинило бы регулярные войска в уничтожении неподконтрольной точки. Морган, вы понимаете?
— Не очень. Не могу охватить широту. Назревает что-то ужасное, я это катарским чутьем ещё спозаранку ощутил.
— Так, а Кондрат, как представитель СРС предотвратил. Логичненько. Значит, он, в самом деле, на нашей стороне и хороший агент? — Мурси пошатнулась и поспешила присесть на стул. — Тогда, получается, это Инквизиция, в лице Совета, отдала приказ Флинту, потому что в их планах развязать всесторонний конфликт и свалить всё на оступившихся раскольников? Или наоборот? Удобненько. В любом случае, хотят настоящей войны, надоела сорокалетняя междоусобная стычка. Так, мне нужно поговорить с Леной.
— Она может быть предателем! — воспротивился Морган.
— Бросьте, капрал. У неё душа катара, — слабо усмехнулась капитан.
— Это не… С жиру беситесь, сэр?
— Я аккуратно поговорю. Всё равно Коленка рано или поздно придет к таким же выводам, клянусь пяткой вакуйя.
— Вы как себя чувствуете, сэр? — одного взгляда на капитана было достаточно, чтобы профессиональное чутье Клары запротестовало. Ни о какой работе речи сейчас быть не могло. — Мне кажется, вам не то, что разговаривать, вам и думать не стоит.
Морган тоже внимательней присмотрелся к Мурси. Это так удивительно — он стал воспринимать её образ целостным, не обращая больше внимания на детали. Конечно иногда, когда они не спорили или, вообще, просто находились в одном помещении, катар с удовольствием любовался чертами её лица, скользил взглядом по линиям тела, достраивая фантазией скрытые под мешковатой одеждой детали. Но стоило капитану открыть рот, как Морган тут же с головой погружался в беседу или ругань, с наслаждением гоняясь за смыслом в витиеватых изречениях хитрой йонгейки, напрочь размывая физический образ перед глазами.
Сейчас Мурси и правда выглядела чуть лучше, чем Пяпяка утром. Словно в столовой сидела не капитан, а её холоизображение, только очень плохого качества. Серое, в тёмных пятнах лицо, обезображенное синяками под глазами, полосы психосильной системы пульсировали с каждым вздохом, только сильнее оттеняя ставшими впалыми щеки. Руки капитана тряслись мелкой дрожью, голос тихий, безжизненный, а сама она тяжело дышала, будто ей не хватало воздуха в атмосфере корабля.