Заметив, что глаза у нее полны слез, мистер Станден сделал достохвальную попытку предотвратить сцену, одна мысль о которой вызывала у него острое чувство неловкости.
— Нашла о чем плакать! — утешал он. — Ну и история! Не поверил бы, если бы рассказали! Мешок с фантазиями — не иначе! Господи, ну кто бы мог подумать, что Хью явится этаким капитаном Шарпом!
— Джордж того же мнения. А Хью намеревался давать мне уроки и утверждал, что мне нечем заработать себе на хлеб, и все они уверены, что я счастлива буду выйти за одного из вас, и я выбежала из комнаты, и Фиш не нашла ничего лучшего, чем заявить, что это романтично! Романтично! Даже чересчур, Фредди! Вот я и решила им всем показать! Я украла деньги, отложенные на ведение дома, и пришла сюда. Здесь Ашфордская почтовая карета делает остановку. А из Ашфорда я могу доехать до Лондона.
— О, — многозначительно произнес Фредди, — разумно. По крайней мере… Не хочу обескураживать тебя, но что ты собираешься делать в Лондоне?
— В том-то и дело! — Крупные капли слез поползли по щекам Китти. — Я слишком вспылила, чтобы подумать об этом сразу. Но когда я одна шла по полю, не зная, куда или к кому — ведь у меня никого нет на свете, — поняла, что каждое слово, сказанное Хью, правда!
— Нет, нет, — слабо запротестовал Фредди. Мисс Чаринг, после непродолжительных поисков носового платка, стала вытирать лицо краем плаща.
Смятение, отразившееся на лице мистера Стандена, уступило место явному неодобрению.
— Ну же, Китти, перестань, — восстал он, — возьми мой!
Мисс Чаринг приняла, захлебываясь от слез, предложенный ей изящный платок и решительно облегчила хорошенький носик.
Сообразив, что у него есть с собой еще несколько носовых платков, мистер Станден перешел к утешениям.
— Что толку плакать, — уговаривал он, — придумай что-нибудь! Держись!
Его предложение, сделанное из лучших побуждений, вызвало новый поток слез.
— Я думала и думала, и ничего не могу поделать! Но я скорее умру, чем вернусь в Арнсайд!
Тут их прервали. Трактирщик, снедаемый естественным любопытством, постучал с извинением и появился с дымящейся чашей ромового пунша, которую он водрузил на стол со словами:
— Ваш пунш, сэр. Вы приказали в девять часов, сэр, не так ли? Как раз сейчас било девять!
Мистер Станден не мог припомнить, чтобы он что-либо просил, и хотел уже было отказаться, но потом решил, что, пожалуй, самое время подкрепиться. С удовольствием отметив, что Китти перестала плакать и отвернулась, он осмелился предложить ей стакан миндального ликера. Она молча покачала головой, и трактирщик, придвигая к чаше два стакана, заметил:
— Возможно, мисс захочет глоточек пунша, чтобы согреться. Метель, хотя и тает, сэр. Надеюсь, не дурные известия о мистере Пениквике?
Фредди, который еще раньше торопливо выдумал историю, чтобы оправдать экстраординарное присутствие мисс Чаринг в «Голубом драконе», оказался на высоте положения.
— О Господи, нет! — беспечно воскликнул он. — Ничего подобного. Проклятый увалень-кучер забыл о своих обязанностях. Должен был подобрать мисс Чаринг около часа назад. Ей пришлось из гостей пешком добираться в Арнсайд. Начался снег, и она зашла согреться.
Что бы ни подумал трактирщик по поводу истории, где хозяин дома настолько позабыл приличия, что позволил девице покинуть его дом в сумерки, пешком и без сопровождения (кстати, совершенно без объяснения остался скромный саквояж, лежащий теперь в коридоре возле чайной комнаты), Китти не нашла в ней недостатков. Стоило мистеру Плакли выйти, как она обернулась, чтобы благосклонно посмотреть на Фредди и поблагодарить его за добрую услугу.
— Я и подумать не могла, что ты так умен, — добавила она.
Мистер Станден вспыхнул и запротестовал.
— Придумал все заранее, — объяснил он. — Позволь заметить, что тебе, конечно, не до этого, но он с удовольствием раззвонит о случившемся по всей округе. Тебе не следовало выходить одной, сама знаешь. Взяла бы хоть Фиш с собой.
— Но Фредди, как я могла убежать в Лондон, вместе с Фиш? Она никогда бы не согласилась!
— А зачем тебе убегать в Лондон? — отрезал Фредди. — Это не выход. Жаль, но именно так!
— Но ведь должно же быть что-то, чем я могу заработать? — спросила мисс Чаринг с последним проблеском надежды. — Конечно, я не хочу голодать, но неужели ты, полагаешь, что мне не найти даже место горничной? Честно, Фредди?
Каково бы ни было мнение мистера Стандена на сей счет, он бодро солгал:
— Уверен в этом!
— Нет, я могла бы стать горничной! — продолжала Китти вдохновенно. — Хью сказал, что я слишком молода для экономки, но я могла бы поступить в горничные!
Мистер Станден твердо вернул ее на землю.
— Нет никакого смысла. С таким же успехом можно оставаться в Арнсайде. Даже лучше.
— Да, конечно, — проговорила она уныло. — Но только я хочу убежать! Я действительно стараюсь не быть неблагодарной, Фредди, но если бы ты знал, что значит вести дом дяди Метью, читать ему, готовить его ужасные лекарства! И никогда ни с кем словом не перемолвиться, кроме него и Фиш! Мне даже жаль, что он меня удочерил.
— Должно быть, ужасно, — кивнул мистер Станден, зачерпывая и подливая пунш в один из стаканов. — Не могу представить, почему он тебя удочерил. Это всегда меня ставило в тупик.
— И меня тоже, но Фиш считает, что он долго питал нежные чувства к моей маме.
— Очень на него похоже, — заметил Фредди. — Что до меня, я считаю, он не способен ничего чувствовать ни к кому, кроме себя.
— Да, конечно, но иногда мне кажется, что она права, — настаивала Китти. — Он никогда о маме не говорит, только если утверждает, что я не так хороша, как она. У него есть ее портрет. Он его держит в конторке и показывал мне, когда я была маленькой.
— Ну кто бы такому поверил! — сказал Фредди, явно убежденный.
— Никто, хотя, полагаю, все так и есть. Джордж даже думал, что я дочь дяди Метью. Хью заявил, что и не подозревал, но я уверена, что он тоже так думал, да!
— Ну почему? — возразил Фредди. — Джордж — да. Он простак, как и Долф. Но Хью? В сущности, и Долф не мог, потому что он вообще ничего не думает. Если бы ты была его дочерью, он не стал бы так сволочиться по отношению к тебе. Равно как не захотел бы оставить деньги одному из нас.
— Н-не знаю. А может, даже пожелав моего замужества с одним из его внучатых племянников, все же не оставил бы меня без гроша, если бы я отказалась, правда?
— Не хочешь ли ты сказать, что он так поступит?! — воскликнул Фредди, возмущенный.
— Да — кивнула она и еще раз горестно всхлипнула в его носовой платок. — Совершенно ясно, что мне не выйти замуж достойно без гроша в кармане. Я чувствую себя растоптанной и ужасно жалкой!
— Тебе необходимо, Кит, выпить каплю чего-нибудь такого, чтобы взбодриться. — Фредди решительно взял стакан со стола. — Как насчет ликера? Заметь, я тебя не осуждаю! Попробуй чуточку вот этого. Конечно, не следовало бы, но кто узнает?
Мисс Чаринг приняла наполовину наполненный стакан и осторожно глотнула. Крепость спирта почти перехватила ей горло, но сладость и безошибочный привкус лимонного сока ее переубедили.
— Мне нравится, — улыбнулась она сквозь слезы.
— Да, но только не проговорись дяде или своей Фиш, что ты пила со мной пунш, — предупредил он.
Девушка заверила его, что не выдаст, спустя несколько минут она согрелась и, найдя свое место неудобным, присоединилась к нему и, сидя за столом, попивала пунш и размышляла о своих печальных обстоятельствах.
Фредди, который следил за цепью собственных мыслей, машинально вновь наполнил оба стакана. Нахмурившись, он внезапно нарушил молчание:
— Кто наследует состояние, если ты не выйдешь за одного из нас, Китти?
— Дядя Метью пригрозил, что оставит его Воспитательному дому, — откликнулась Китти. — Причем все.
— Вот как? Боюсь, что не только у Долфа чердак не в порядке. — Не сводя глаз с блика свечи на золотой жидкости в стакане, он заметил: — Интересно, в курсе ли всего Джек?
— Можешь быть уверен, что да. Я готова поклясться, дядя Метью не скажет Джорджу или Хью больше, чем Джеку. И я в высшей степени счастлива, что это на него не повлияло!