— Вот они! Хватай!
Все смешалось. Ясеневая Нога завизжал и дернулся. Тяжелая ширма рванулась следом за ним, пошатнулась и упала. Цармина успела отскочить, но Фортунате повезло меньше, и ширма ударила ее. Наполовину оглушенная, лисица отпихнула ширму от себя. Массивное сооружение боком свалилось в камин, в котором с ночи еще тлели угольки. В одно мгновение комната заполнилась дымом, пеплом и дымящимися угольями.
Мартин и Гонф распахнули дверь. Две ласки из стражи, заслышавшие шум, ввалились в комнату, бряцая оружием, а Мартин с Гонфом прошмыгнули мимо них в зал. За их спиной вопли усилились — это враги стали наступать на рассыпанные по полу раскаленные угли.
Беглецы прямиком пересекли зал и выбежали в противоположную дверь. Они оказались в верхней столовой, заполненной солдатами — горностаями, хорьками и ласками, которые завтракали, сидя за длинным столом. Один конец стола близко подходил к окну. В полном ошеломлении солдаты уставились на беглецов, не трогаясь с места.
— Ловите их! Убейте их! — послышались разъяренные вопли Цармины, бежавшей к столовой.
Гонф в мгновение ока оценил ситуацию: необходимо было придумать что-нибудь неожиданное. Не раздумывая, он потащил Мартина за собой. Они пересекли комнату, вскочили на незанятый стул, оттуда — на стол и бешено понеслись по нему, расшвыривая на своем пути еду, питье и посуду. Издав оглушительный боевой клич, вор и воин вместе прыгнули в пустоту — в открытое окно!
Этот вопль услышали Командор и госпожа Янтарь. Услышал его и дремавший неподалеку Аргулор. Вопль донесся с северной стороны Котира, где прятался на дереве белка-разведчик. Разведчик немедленно спустился вниз и рапортовал госпоже Янтарь:
— Это Гонф, но он не один. Они выпрыгнули из окна верхней казармы.
— Надо продвинуться поближе. Они не ранены?
— Нет. Им невероятно повезло: плюхнулись в крону старого тиса, который растет под окном. Госпожа Янтарь подпрыгнула на месте:
— Бери Бука и остальных. Беглецов надо снять оттуда. Командор, выводи свою команду и прикрой нас.
В этот момент Аргулор взлетел со своей ели. Едва он оказывался в воздухе, природное изящество и сила возвращались к нему. Он закружил, набирая высоту, и взглянул, скосив глаза, туда, откуда доносился шум. Вершина тиса трепетала. Орел стал спускаться, чтобы выяснить, нет ли там чего-нибудь съедобного.
Тем временем в столовой Цармина раздавала направо и налево удары толстым деревянным черпаком:
— Нечего стоять разинув рты! Ловите их!
Солдаты бросились к оружию и принялись облачаться в доспехи. Никто, однако, не горел желанием прыгать из окна.
Цармина в бешенстве размахивала черпаком. И тут одному молодому горностаю, отличавшемуся от своих товарищей изрядным легкомыслием, показалось, что наконец-то представился подходящий случай отличиться перед своей повелительницей. Он вскочил на стол:
— Предоставь это мне, госпожа. Я их схвачу.
Стараясь выглядеть отважно, горностай подбежал к подоконнику и остановился, набираясь смелости перед прыжком.
Аргулор парил уже совсем низко, над самым тисом. Больные глаза не позволяли ему рассмотреть хорошенько, что делается в переплетении ветвей. Он уже решил оставить надежду на легкую закуску и начал разворачиваться на своих гигантских крыльях, как вдруг сочный, жирный горностай выпрыгнул из окна и угодил прямиком орлу в когти!
Аргулор издал дребезжащий крик восторга, в ответ на который раздался тоскливый визг злополучного горностая. Старый орел радостно забил крыльями, унося к себе на ель вкусный груз.
Гонф вытер пот с усов:
— Клянусь квашеными яблоками, товарищ, этот великан нас чуть было не сцапал!
Мартин кивнул в сторону открытого окна:
— Это еще не конец. Гляди!
Цармина стояла у окна, свирепо уставившись на них. Остальные в столовой были перепуганы и боялись подойти к окну.
Гонф, сидя на ветке, дразнил повелительницу диких котов и гримасничал. Он надул щеки, приставил лапу к носу и пресмешно поводил выпученными глазами из стороны в сторону. Цармина схватила копье и метнула его, но густые ветки не дали оружию достичь цели.
В это мгновение восемь крепких белок вприпрыжку забрались в крону тиса, передвигаясь с такой легкостью, будто шли по мощеной дорожке. Они разделились пополам — по четверо на каждого беглеца. Следом за ними появилась госпожа Янтарь. Она строго сказала Гонфу: