Это просто абсурдно, и надо прекращать на этом зацикливаться.
Да, страшно, да непонятно, и непривычно. И тело ее не слушается, само творит, чего хочет. Но, по крайней мере, у нее есть четкая уверенность в краткосрочности подобных изменений, как напомнил ей Валентин. И после, ее тело вновь будет в ее полном и безраздельном владении. А пока она может попытаться привыкнуть к новому опыту, не болезненному, и не насильственному. Просто такому, какого еще не было в ее жизни.
Она может и сумеет это сделать. Не сразу, но постепенно.
Руки Карины, словно сами по себе, подняли край блузы и накрыли совсем плоский еще живот.
Она очень постарается относиться к этому, как к любопытному эксперименту, имеющему конечный срок, и сумеет вынести, взять свой страх под контроль. И, возможно, в процессе этого, даже обучится как-то совладать с той паникой, что рождала в ней одна мысль о безопасности будущих детей.
Хотя, в этом Карина сомневалась. Но, все же. Не зря же Костя этого Валентина в друзья записал и столько доверил. Тот должен быть очень хорошим специалистом, чтобы получить такое благоволение Соболева. Вот он ей и поможет.
Решив на этом прекратить думать на сегодня и попытаться теперь с мужем обсудить новость, которая на них свалилась, Карина спустилась вниз.
Костю она нашла быстро, муж, предсказуемо для нее, обосновался в кабинете, который с удовольствием обжил после переделки.
Но вот что Карина предсказать не могла, так это то, что за тот час, который она провела в спальне, Константин сумеет напиться. Не так, чтоб «в стельку». Но и не просто «расслабился». Удивительный мужчина, ее муж, однако, за что не брался бы, все делает основательно.
Похоже, за своими страхами, она недооценила степень его стресса от новости о двойне.
К тому же, напился Костя не сам, а в компании с Борисом. Но с того что спрашивать, подчиненный все-таки.
— Весело тут у вас. — Заметила Карина, замерев на пороге.
Константин, уже без пиджака и без галстука, с расстегнутым воротом рубашки, тут же поднял голову и пару секунд просто буравил ее взглядом. Причем, если обычно она мало что могла прочесть в его глазах, только когда Костя позволял это, сейчас Карина понимала каждую мысль, отражавшуюся в этом, немного растерянном, хмельном, но определенно довольном взоре.
Ее муж, похоже, заволновался о том, как она отреагирует на наличие пьяных мужчин в доме. И даже попытался казаться не настолько выпившим, как был на самом деле. Главное, при этом понимал всю безуспешность попытки.
Карину, почему-то, это настолько тронуло, настолько зацепило, что она так и застыла на пороге, ощущая, как губы расплываются в улыбке.
Пожалуй, ни разу еще она не видела Соболева настолько… открытым, что ли? Мысли, чувства и причины своих поступков Костя всегда держал закрытыми от окружающих. Даже от нее, пусть Карина уже интуитивно научилась чувствовать и улавливать то, что творилось за непроницаемым «фасадом» этого сильного и волевого мужчины. Чего стоила их «свадьба» и его признание в любви, когда Костя просто поставил ее перед фактом.
В этот момент он был иным.
Нет, он не казался сейчас слабым или уязвимым. Ни на секунду. Более яростным, несдержанным, пожалуй. Он всегда ассоциировался у нее с твердой скалой, надежной и непоколебимой. А сейчас Карина поняла, что наряду с этим, в любимом прячется еще и «ветер», буйный, бешенный, почти ураганный. Но и тот был направлен на ее безопасность.
А еще Соболев в этот момент был очень веселым. И счастливым. Константин, определенно, быстрее сумел принять и насладиться нежданным «удвоением» будущих наследников. Не без помощи друга и виски, судя по пустой бутылке, стоящей на столе между мужчинами.
А ее это развеселило. Его реакция. Его свобода.
Развеселило и заставило почувствовать почти такое же счастье, какое, похоже, испытывал Костя. Правда, не от факта беременности, пока, а от его радости. И это ощущение их общей, какой-то разделенной между двумя радости, словно протянулась тонкой, воздушной, но почти реально ощутимой нитью.
— Карина. Простите. Поздравляю. — Никольский, сохранивший галстук, но смотревшийся достаточно взъерошенным, попытался резко подняться, одновременно, без пауз, выпалив все это.
Похоже, и он ощутил, что в кабинете стало тесно для третьего, лишнего. Но из-за своего состояния и слишком ретивого подъема, запутался в стуле и столе, чуть не смахнув на пол пустую бутылку.
Это выглядело настолько непроизвольно и непосредственно, и так не вязалось с образом Бориса, что все засмеялись, немного разрядив ту щемящую атмосферу, заполнившую кабинет с ее появлением.
— Простите. — Борису все же удалось выпрямиться. — Я пойду, пожалуй. — В этот раз он удачно добрался до двери, от которой Карина отошла, пропуская Никольского. — Поздравляю. — Кивнул он, широко улыбаясь.
— Спасибо. — Карина улыбнулась в ответ.
И Никольский быстро ретировался.
— Это вы праздновали, расслаблялись или напивались от горя? — Продолжая улыбаться, она повернулась к мужу.
— Первое. И второе, немного. — Костя поднялся со своего кресла, справившись с этим получше Никольского, хоть и было заметно, что ему пришлось немного сосредоточиться.
Похоже, он собирался подойти к ней.
— А что так основательно? — Она подошла к нему, решив не подвергать мужа опасности, мало ли, может и у него ноги заплетаться начнут.
— Так повод какой. — Его усмешка стала шире.
Костя протянул руки и, крепко обняв, обхватил одной ладонью ее затылок и с силой прижал Карину к себе, буквально зарывшись лицом в ее волосы.
— Слушай, может, и мне напиться? И все проблемы, и страхи, как рукой снимет? — Понимая, что непроизвольно начинает смеяться, спросила она.
— Нет! Тебе нельзя. Только сок. — Костя немного отстранился и достаточно сурово нахмурился. — Хочешь сок? ФИЛ!! — Вместо того чтобы воспользоваться коммутатором, заорал Костя прямо у нее над ухом.
Впервые, с того первого вечера у него дома. Вот, и правда, по-видимому, первый раз за эти месяцы расслабившись.
Но Карина не испугалась, а искренне расхохоталась такому методу вызова эконома. Да и сомневалась, что Фил услышит.
— Я оглохну. — Продолжая смеяться, пожаловалась она мужу, который тут же переполошился и прижал ее к себе еще сильнее. — И сока я не хочу.
— Прости. — Костя начал покачивать ее, словно убаюкивал. — Но я, как ты верно заметила, давно такой выгодной сделки не проворачивал. Имею право отпраздновать.
— Имеешь. — Согласилась Карина, продолжая смеяться, и спрятала лицо у него на плече. — Дважды имеешь право. Заслужил. — Она лукаво посмотрела на него снизу вверх, игнорируя робкие попытки опасений вырваться наружу.
Теперь расхохотался Константин. Искренне, громко и, подхватив ее, усадил Карину на край стола.
— Точно. Заслужил. — Он крепко поцеловал ее. Отстранился. Секунду посмотрел в ее глаза. — Мы оба заслужили.
Обхватив рукой ее щеку, Костя снова завладел ее губами, но уже иначе. Ласково, жадно, страстно. А она, ответив, подумала, что он прав, они оба заслужили право праздновать. Что и для нее это огромная победа над всем, что столько лет корежило ее жизнь. И Карина сделает все, чтобы научиться праздновать это настолько же искренне и открыто, как и Соболев.
Глава 35
Это был один из тех редких дней, когда никто и никуда не спешил. Даже Фил, последние две недели поставивший весь дом с ног на голову, после того, как узнал о двойне, передвигался как-то сонно и неторопливо. Хоть, нельзя было не отдать ему должное, общий комфорт, который эконом старался обеспечить Карине, от этого не уменьшился. Однако, вместо уже ставшей привычной бурной и кипучей деятельности, сегодня он ухаживал за ней неторопливо, вдумчиво и степенно.
Жара, так и не спавшая ни на градус, сказывалась и на этом парне. А сегодня было совсем тяжко — воздух, казалось, сочился, настолько высокой была влажность. И хоть небо над головой радовало глаз лазурной чистотой, всем казалось очевидным, что день закончится грозой.
Константин, как это часто теперь случалось, решил остаться и поработать дома. Но Шлепко, извещенный о намерении босса семь минут назад, еще не успел приехать. И они сидели в гостиной, делая вид, что разговаривают. На самом же деле это больше напоминало ленивую дрему, с ее стороны, во всяком случае, которую то и дело прерывали насмешливые комментарии Кости, заканчивающего читать ежедневную подборку газет. На столике, рядом с локтем ее мужа, стояла чашка кофе, подальше от Карины, которую невыносимо мутило сейчас от этого запаха. И Соболев, то и дело отпивая свой напиток, сообщал Карине последние тенденции и котировки акций компаний, к которым питал интерес. Предполагалось, что Карина должна как-то комментировать и высказывать свое мнение о том, что слышала. Но, на практике, ее участие сводилось к невнятному урчанию и вздохам, больше вызванным удовольствием, от того, что в процессе чтения Костя поглаживал и массировал ей стопы, нежели имеющим отношение к экономике.