— Пойдём на пляж?..
Когда мы вышли из ванной, то моментально натолкнулись на красноречивые взгляды. Наше отсутствие не осталось незамеченным. Правда, никто даже слова не сказал, потому что никого это не касалось.
Неожиданно в дверь апартаментов постучали.
Сначала я подумал, что это кто-то из персонала, но, открыв дверь, увидел на пороге того, кого вообще не ожидал.
На меня смотрел учитель Галей, а рядом с ним стояла высокая блондинка со шрамами от ожогов по всему лицу и без одного глаза. Точнее, с белым шариком вместо него.
Это была Йона, искусный Алхимик из магазина «Магические пустяки», которая три месяца назад давала мне заклинание Повинности.
Сейчас её пристальный взгляд будто пронзал мне череп.
— Как у вас тут весело, — улыбнулась она. — Прими мои поздравления, дорогой.
Галей, конечно, не улыбался.
Он посмотрел на Джанко за моей спиной, оценил её кричащее красное кимоно, услышал хохот у бассейна и помрачнел ещё больше.
— Развлекаешься или лечишься, опоссум? Или то и другое?
— Отдыхаю, учитель, — ответил я. — Это же Дом отдыха.
Он не стал заходить и проверять, что делает его дочь Мидори, хотя по взгляду было понятно, что Галей еле себя сдерживает, чтобы не ввалиться и не разогнать всю нашу компанию.
— Отлично, — бросил он. — Жду тебя в комнате сто сорок два, это этажом ниже.
— Понял. Буду утром.
— Нет! Никаких «утром»! — отрезал учитель, начиная злиться. — Сначала — дела, а уже потом можешь дальше... отдыхать. — Он вновь глянул на Джанко за моей спиной.
— Мы проверим твой активный резерв, — пояснила за Галея Йона. — Придётся делать это здесь. Как только ты выйдешь из «Сияющей Луны», то не отвяжешься от излишнего внимания. Так что проведём измерения здесь и сейчас, пока не поздно. Мы всё подготовили к процедуре.
Серьёзность её тона выдавала нешуточную тревогу, ну а фраза «здесь и сейчас» означала, что ночной пляж с Джанко придётся перенести...
Книга 4. Эпизод 5.
— Всё настолько серьёзно и срочно? — спросил я, глядя то на Йону, то на учителя.
Старался не скрипеть зубами и говорить спокойно, но получалось плохо.
— У меня были свои планы. Измерение резерва не подождёт до утра?
— Не подождёт, — чуть мягче ответил Галей, но его взгляд остался таким же суровым. — Мы специально прибыли сюда ради тебя, и Йона рискует...
Его перебила сама Йона, заговорив миролюбиво и понимающе:
— Кирилл, мы отнимем у тебя всего полчаса. Но, поверь, эти полчаса могут многое изменить. Для всех нас. Процедура важная, и её надо сделать сейчас.
Женщина глянула на Джанко, которая всё ещё стояла за моей спиной, и добавила:
— Уверена, твоя девушка всё поймёт.
— Поймёт, — тут же ответила Джанко. Её ладонь легла на моё плечо. — Я дождусь, Оками-кин. Ты ведь меня ждал, и совсем не полчаса. Значит, и я дождусь.
Я всё-таки не сдержался и скрипнул зубами, а затем обернулся, посмотрев на Джанко... и сразу об этом пожалел: перед глазами моментально возникла воображаемая картина, как с плеч девушки соскальзывает кимоно...
При этом разум твердил, что Йона не явилась бы в Янамар просто так, а значит, это действительно важно.
— Ладно. Всего полчаса, — сказал я и быстро вышел из апартаментов.
Войдя в комнату «142», что была этажом ниже, я ощутил запах медикаментов.
Сразу вспомнилось, как мне уже довелось проходить процедуру измерения резерва при поступлении в Академию. Тогда тоже воняло медикаментами, а ещё в том зале имелся трон, украшенный кристаллами по всей спинке и соляными знаками на подлокотниках.
Здесь же всё было иначе.
Вместо трона — обычное гостиничное кресло.
Вместо кристаллов — обмотка нитями с мелкими стеклянными шариками.
Вместо вживлённых в подлокотники соляных знаков — съёмные стальные накладки.
Галей закрыл дверь и со щелчком провернул ключ, а Йона быстро прошла к столу, достала из-под него чемодан, открыла и выставила три миниатюрных устройства.
Они точь-в-точь повторяли те же измерительные приборы, что я уже видел в Академии.
Первым стоял куб, сооружённый из прозрачных трубок, витой проволоки и мелких лампочек. Второй была стеклянная сфера со слоями сыпучих фильтров, у основания сосуда имелся носик, а сверху — воронка. Третий прибор почему-то внушал больше всего опасений. Это была железная пирамида, на вершине которой качалась стрелка маятника с горящим жёлтым глазом.
Посмотрев на всё это, я напрягся.
Вспомнился самый неприятный момент измерения — клиническая смерть. Я даже помнил тон, с каким мне когда-то были сказаны слова: «Не волнуйтесь. Умрёте вы совсем ненадолго».