Темпл даже зауважала ее против своей воли, однако тут же забыла обо всем, заметив весьма знакомую фигуру, притаившуюся в густой тени за колонной. Вот досада! Она, должно быть, неплотно закрыла дверь в кладовую, и кот выбрался наружу.
Молина была слишком занята своей добычей, чтобы заметить его, и Темпл была этому рада. Она уже устала извиняться за кошачью тягу к странствиям.
— Мистер Тарп? — уверенно обратилась Молина. — Можно вас на минутку?
Мужчина развел руками:
— Да хоть на несколько часов, леди! Мой издатель, как видите, не включил меня в список знаменитостей для раздачи автографов.
— Называйте меня лейтенант, — поправила Молина бесстрастно. — Управление полиции Лас-Вегаса. Насколько мне известно, вы работали на покойного Честера Ройяла.
Оуэн Тарп выпрямился во весь рост, стараясь сделаться вровень с полицейской амазонкой. Присутствие полиции и обращение персонально к нему настолько загипнотизировало беднягу, что он не заметил Полуночника Луи, который подобрался поближе и с наслаждением терся об его брючину. Темпл хихикнула и почувствовала себя гораздо лучше: по крайней мере, не только ее Молина запугала до полусмерти!
— Простите, сэр, — сказал Тарп. — То есть, я хотел сказать, мэм. Писательство не означает буквально работать на редактора или даже на издателя. Мы все фрилансеры, так сказать. Конкретный издатель покупает конкретную книгу — в этих пределах происходит наше сотрудничество.
— Издатели выпускают книги под настоящими именами?
— Иногда.
— Ваше настоящее имя?
Нахальная улыбочка Тарпа приобрела оттенок горечи:
— Как вам нравится Индиго Атвилл? Двумстам тысячам читательниц исторических любовных романов оно нравится. Маэв Майклз? Может, Шон Оуэн? Кевин Джилл? А как вам Оуэн Джеймс и Джесси Уистер?.. Говорят, брать вторую половину алфавита для псевдонимов — плохая стратегия, но я отроду плохой стратег. Я вижу, лейтенант, что ни одна из моих кличек вам ни о чем не говорит — это дает мне шанс остаться на свободе, но плохо для меня, как для писателя. Неудивительно, что я стою тут, всеми забытый, и греюсь в лучах славы святого Лэньярда Хантера, который под своим собственным именем провел три года за решеткой.
— Вы хотите сказать, что Хантер сидел?
— Я ничего не хочу сказать. Всего лишь выплеснул немного писательской желчи. А что, вскрытие горячо оплакиваемого мистера Ройяла вынесло вердикт о смерти от постороннего вмешательства?
Молина молча смотрела на писателя с выражением вежливого изумления до тех пор, пока он не помотал головой, точно стряхивая наваждение. Черный кот, так и не замеченный и, кажется, обиженный этим, ушел за колонну и скрылся. Темпл надеялась, что он отправился назад в кладовую, как хороший котик.
— Простите, — Тарп в последний раз тряхнул головой и выдал кривую, но не лишенную обаяния улыбку. — Я разговаривал, как персонаж Агаты Кристи, да? Я прирожденный имитатор. Мои манеры, так же, как литературный стиль, мгновенно подстраиваются под предложенную ситуацию. Чем я могу быть вам полезен, лейтенант?
— Если вы не работали на мистера Ройяла, как вы можете назвать ваши взаимоотношения?
— Я писал книги, он их публиковал. Я всегда мог выдать что-нибудь на гора, если кто-то из его примадонн опаздывал к срокам. Или если кого-то из них требовалось полностью переписать. Я был для Ройяла палочкой-выручалочкой. Он всегда мог взять мою работу и отдать в печать с минимальной правкой. Но, конечно, для “Пенниройял Пресс” этого было недостаточно, чтобы передвинуть меня с третьего места повыше или включить в список бестселлеров.
— Лорна Фенник сказала, что вы — один из самых продающихся авторов издательства, — вмешалась Темпл.
Оуэн-Тарп-Майклз-Джилл и т. д. взглянул на нее с жалостью.
— Продуктивность. Ни одна из моих книг не была бестселлером, но у меня их много. Продажи плюсуются. Что касается бешеного успеха — нет, я никогда его не имел.
— Я запуталась, — сказала Молина, чем сильно удивила Темпл, которая никогда бы не подумала, что лейтенант может признаться в чем-то подобном. — Вы говорите, что другие авторы выдавали сырые, не готовые к печати работы. Но ведь не ведущие писатели, вроде Хантера и Дэвис?
Тарп фыркнул, не скрывая отвращения.
— Вы шутите? Да они хуже всех. Слушайте, я писатель. Время идет, мода меняется. В конце шестидесятых я писал готику, в семидесятых трендом был исторический любовный роман, восьмидесятые принесли вестерны, крутые приключения и ужасы. Сейчас я прикалываюсь по этому медицинскому кровавому мясу, извините за выражение, и наконец-то Оуэн Тарп заработал хоть какое-то роялти. Но Хантер, он же мошенник от медицины, псих, если вы хотите знать! Разумеется, он знает подноготную госпиталей, но стиль, композиция, повороты сюжета — дрянь! А Дэвис — медсестра из какого-то Канкаки с совершенно диким чувством слова, которая написала идиотскую книжонку, неизвестно каким путем попавшую в “Пенниройял” из самотека — и пожалуйста, она звезда! Редакторы вечно предпочитают вещи, которые они могут переписать, как им самим заблагорассудится, тем, которые можно печатать как есть.