— Зависит от того, — добавил Гажалов, — что вы поймете свои заблуждения и чистосердечно раскаетесь.
— Одного я не понимаю, — в раздумье сказал Муравьев, когда убедился, что никто его не бьет, не пытает, не собирается по методу Матюхина свернуть ему голову, — одного никак не пойму. Ну, хорошо. Еще можно, хотя и с трудом, представить, что командный состав вашей дивизии так тонко вел игру. Но как же рядовые бойцы? Как могло быть, чтобы не десять, не двадцать — несколько сот человек сумели действовать так согласованно, чтобы они не раскрыли вас, не проговорились… Это непостижимо!
— Вы не только этого, вы многого еще не понимаете, — ответил Борисов, — и такие заблуждения, как ваши, дорого обходятся стране.
17
Арбат весь испещрен маленькими уличками и переулками. Кажется, ни в одном районе Москвы нет столько изгибов и поворотов!
В Серебряном переулке находилась образцовая клиника профессора-хирурга Мартынова. Вот в эту клинику и поступил на излечение Котовский. Ольга Петровна самолично освидетельствовала его рану. Ранено правое плечо с оскольчатым переломом плечевой кости. Ольга Петровна наложила гипсовую повязку и повезла мужа в Москву.
— Вы, конечно, понимаете, — спросил Котовский седого, маститого профессора, — что рука мне нужна?
— А как же! — серьезно посмотрел на него профессор. — Каждому человеку очень нужна рука. Но ведь никто вопроса об ампутации и не поднимает. Будем лечить вашу руку. Приложим все старания.
В сентябре Котовский выписался из клиники, сердечно поблагодарил профессора и отправился в свою бригаду.
Первое, что ждало Котовского в бригаде, — приказ Реввоенсовета республики о награждении за смелую операцию у деревни Дмитровское-Кобылинка Почетным Революционным оружием.
Орденом Красного Знамени за отличия в боях при ликвидации банды Антонова награждены сто восемьдесят пять котовцев.
Котовский назначается командиром Девятой Крымской кавалерийской дивизии имени Совнаркома Украины.
Когда он пришел в штаб и весть о его приезде облетела бригаду, к нему кинулись пожимать руку, приветствовать по уставу и не по уставу или хотя бы просто взглянуть на него все его друзья и соратники, все его орлы, однополчане, а сейчас, в обычное время, простые, сердечные, непритязательные люди:
— Привет, товарищ комдив!
— Григорий Иванович! Наконец-то! Заждались мы тебя тут!
— Приказ-то! А? Сто восемьдесят пять награжденных!
Сейчас в дивизии нужно было навести порядок, чтобы выращивать сознательных, дисциплинированных бойцов. Продолжать борьбу с расплодившимися опять бандами, охранять ссыпные пункты, сахарные заводы. Одновременно проводить силами курсантов дивизионной школы топливный трехнедельник. Одновременно налаживать изучение пулеметного дела, организовывать пулеметные сборы, содействовать сбору продналога в подверженных кулацкому влиянию волостях…
— Ничего, справимся! — бодро говорил Котовский, любуясь на своих соратников.
И они справились.
Казалось, что пришло затишье на фронтах, видны впереди просветы. Зарождались мысли о мирном труде, о каком-то новом устроении жизни. Много желаний, планов, намерений было отведено на задний план, «до лучших времен», как говорится. Но вот уже давно не стреляют пушки, не мчится конница в атаку. Значит, можно перевести дух, можно позволить себе роскошь — прости жить?
18
Гарри Петерсон очень волновался, отправляя в поход Тютюнника. Гарри долго беседовал с ним с глазу на глаз. Генерал пыжился, надувал щеки, говорил высокопарно и невразумительно. Это крайне огорчало мистера Петерсона.
— Скажите, генерал, положа руку на сердце: сколько раз вас уже били вместе с вашими отрядами в Советской России?
— То есть как били? — удивился генерал. — Учитывая обстановку и численное превосходство противника…
— Мы вас поддержим. Как вы считаете: поддержка солидная? И ведь вы же, черт возьми, генерал, не правда ли? Например, кто такой Петлюра? По сути дела, дилетант. Или взять Махно — он даже совсем и не военный! Ведь правда? Вы же абсолютно стопроцентный генерал, мы вам даем стопроцентное, опытное, кадровое офицерство, даем медикаменты, деньги, наконец, с вами едут крупные государственные чиновники… Мы на вас полагаемся, генерал! Вы… как бы это сказать… вы зародыш нового украинского государства… Вам понятна моя мысль?
— Хе-хе. Очень остроумно. Непременно расскажу министру Красовскому. Зародыш! Ха-ха-ха! Хо-хо! Пардон, как вы изволили выразиться? Хе-хе! Золотое яичко! А? Которое снесла курочка… — пардон, вы не обидитесь? курочка Петерсон! А?