— Осмелюсь напомнить о вашем, княгиня, искреннем желании принять посильное участие в крестовом походе против антихристов двадцатого века коммунистов…
— Кхе-кхе, — издал неопределенный звук мосье Кадо.
— Участие? — удивилась Мария Михайловна. И вдруг, переходя на «ты», отчеканила: — Да ты, никак, очумел, милый человек! Никак, ты меня полковым командиром хочешь сделать!
— Виноват, — обиженно поднял брови Рихард Гук. — Я про деньги…
— Ах про деньги?! Вот что я тебе скажу. Проповеди ты читаешь хорошо, вроде как про второе пришествие и что все погибнут в геенне огненной… А денег я тебе не дам. Не обессудь.
И княгиня встала, показывая, что разговор окончен.
— Дура дурой, а к денежкам не подберешься! — злился Рихард Гук, направляясь в прихожую. — Зря только время на нее потратил!
— Кхе-кхе! — отозвался на эти сетования мосье Кадо.
Двенадцатая глава
1
Виталий Павлович Сальников был поистине неутомим. Внешне невозмутимый, корректный, готовый каждого выслушать, ни при каких обстоятельствах не терявший самообладания, он был снедаем всепожирающей страстью. Он был жертвой дьявольского честолюбия, а ведь это страшнее, чем картежная игра или рулетка! Сальников равнодушно взирал на все земные блага. Он не обнаруживал пристрастия к вину, равнодушно смотрел на женщин, не был прихотлив, привередлив, не был разборчив в еде.
— Это все потом, это еще успеется, — останавливал он себя всякий раз, как возникали в нем смутные вожделения, интерес к такому, что могло его отвлечь и увести в сторону.
Нет, он вовсе не был аскетом! Напротив, в душе он был жадный гурман, неистовый кутила и развратник, он бесстыдно, отчаянно любил извращенность, излишества, наслаждения, иногда его воображению рисовались самые разнузданные оргии, самое безудержное мотовство. И тогда у него судороги, как молнии, проходили по лицу. Он мертвенно бледнел, полузакрытые глаза его тускнели, на щеках вспыхивал нездоровый румянец.
Усилием воли он стряхивал наваждение. И снова, согласно разработанному графику, мчался в экспрессе, назначал встречи, домогался аудиенции, снова и снова плел политическую паутину, как упрямый паук.
Казалось бы, ну для чего ему было ехать в Японию? Но Сальников, не задумываясь, пустился в это утомительное путешествие.
— С тех пор как страна Восходящего солнца ступила на дорожку империализма, — пояснил Сальников своему ближайшему помощнику, давая ему инструкции на время своего отсутствия, — она из кожи лезет вон, чтобы выбиться в люди. Нельзя забывать об этом. Даже немцы считаются с этой страной, говорят: «Японцы — пруссаки Востока».
— Все лезут из кожи, — меланхолически отозвался собеседник Сальникова. — Время такое.
Какое знал Сальников волшебное слово, что перед ним гостеприимно открывались двери всех властителей мира? Он был немедленно принят генералом Танака, маленьким, щуплым, с пронизывающим взглядом и приторно-любезной улыбкой.
— Для того чтобы покорить мир, — с притворным простодушием толковал премьер-министр Сальникову, — мы прежде всего должны покорить Китай. Вы как полагаете?
— Мысль вполне зрелая, — невозмутимо ответил посетитель.
— А как же? Тогда все остальные страны южных морей испугаются нас и капитулируют, и весь мир поймет, что Восточная Азия принадлежит нам. Как вы полагаете?
— Для двадцатого века, сэр, характерно, что все хотят завладеть всем миром. Меньше, чем на весь мир, никто не согласен.
— Это не только в двадцатом. Это всегда.
— Вы правы, сэр. Но вы не докончили ваших вполне продуманных и крайне интересных наметок будущей вашей экспансии…
— Наш разговор, конечно, носит частный характер, — осклабился премьер-министр, — однако я не делаю тайны из своих намерений, тем более что они подробно изложены и пересуживаются всей мировой прессой раньше, чем я успел произнести хоть одно слово.
— Господин премьер-министр! В газетах публикуется столько сенсаций, что им никто уже не верит. А фантазия журналистов неудержима.
— А если бы и поверили? Как они могут помешать? Европейцы исчерпали свои возможности, они сами осознали, что наступил закат Европы, их закат. Завтрашний день принадлежит — кому? Как вы думаете? Первый шаг — Китай. Располагая ресурсами Китая, можно двинуться дальше. Но нельзя уверенно действовать, пока под ногами болтаются Соединенные Штаты. Как вы полагаете?
Не давая премьер-министру произнести окончательный приговор Европейскому континенту, Сальников вежливо справился, не беспокоит ли господина Танаку новый порядок, установившийся в России.