Гарри пристально смотрит в темноту.
Вот что истрепало мне нервы! Переходы от надежды, от предчувствия полного успеха к полному отчаянию и разочарованию… Другие люди живут обыкновенной, простенькой, как дешевые обои, жизнью: женятся, заводят детей, служат, торгуют, гастролируют, изобретают… и еще — ходят в кино, в гости, путешествуют, дают чаевые, соблюдают режим в санаториях… А что он? Гарри Петерсон? Он изо дня в день встречается с наемными убийцами, шпионами, авантюристами… осторожно выведывает… дает задания… знает всю подноготную, все тайные сговоры и интриги, всю засекреченную международную возню… Он знает о таких злодеяниях, о таком предательстве, что давно утратил веру в искренность и человечность, в хорошие побуждения и честные поступки. Он подозревает всех. Он принюхался к запаху крови. Он воспринимает расправу, резню, смуту, науськивание одних на других — все, что служит его затее, — какой-то сатанинской шахматной игрой.
— Скажите, а кому можно верить? — отбросив всякую осторожность и осмотрительность, снова вслух спрашивает Гарри Петерсон. И даже обращается к себе на «вы».
Хе-хе! Вчера он встречался опять с этим немцем. Они сидели в кафе, разумеется, в отдельном кабинете, и каждый из них, разумеется, позаботился, чтобы их не могли подслушать. Фон дер Рооп говорил исключительно парадоксами. Он уверял, что правда — понятие условное и у каждого своя правда, что правильность любой политической идеи вообще недоказуема и никакого значения не имеет, противоречиво ваше учение или содержит зерно истины.
— Поменьше научных обоснований! — кричал, вытаращив глаза, фон дер Рооп. — Поменьше логики! Не забывайте, что народ — дурак, накачивайте его, воздействуйте на настроение толпы, взвинтите — и толпа ринется за вами!
Гарри Петерсон слушал, невыразительно улыбался, а сам думал:
«Тебя, милый мой, интересует другое. Тебе хочется, чтобы Америка, Англия, Франция и вообще любой добрый дядя помогли тебе встать на ноги, окрепнуть, а тогда ты под соусом борьбы с коммунизмом заодно сожрешь и нас. Все ненавидят всех. Господину фон дер Роопу нравится, что я специализировался на подрыве мощи Советской России. Фон дер Рооп тоже хочет ее гибели. Он мечтает завоевать Советскую Россию, поэтому старается внести раздор, усыпить подозрительность, развалить сельское хозяйство, использовать там каждую страстишку, каждую порочную наклонность — но с какой целью? Чтобы стать самым сильным и поработить весь мир. Пой, ласточка, пой! Гарри Петерсону все эти ходы вот как известны-переизвестны. Но ради чего? Конечно уж, не для того, чтобы, черт возьми, русская нефть, русское железо, русский хлеб помогли этому пивному выскочке, этому тупоумному фон-баронишке прижать к ногтю могущественные Соединенные Штаты! Мы еще посмотрим, кто кого!»
Петерсон знал, что фон дер Рооп разорился, говорили даже, что он хотел выброситься из окна девятого этажа. Видимо, какая-то добрая душа вызволила. А жаль. Очутился бы там Гарри, он бы даже помог ему взобраться на подоконник.
5
Утром Гарри Петерсон встал поздно и в дурном настроении. Нехотя принял ванну, нехотя сел завтракать, вяло просматривал газеты.
Что такое? Не мерещится ли ему? Еще и еще раз перечитал газетную заметку лондонской «Таймс». Вот это новость! Арестован — кто бы вы думали? — Сальников! При попытке перейти советскую границу! В тюрьме он выступил с заявлением, что полностью признает вину, полностью раскаивается и готов рассказать о всех своих заграничных связях и контактах. Английская газета негодовала и решительным образом опровергала все от начала до конца. Она делала предположение, что этот авантюрист Сальников действительно пытался перейти русскую границу и был убит пограничной стражей, а теперь русские хотят инсценировать судебный процесс, на котором будет в качестве подсудимого выступать подставной агент ГПУ и разоблачать иностранную разведку.
«Может быть, дело обстоит так, может быть, иначе, — усмехнулся Петерсон. — Одно несомненно, что Сальникову капут, а ведь я только что собирался сделать на него ставку!»
Сообщение газеты подействовало лучше, чем стакан крепкого кофе. Вялости и хандры как не бывало. Снова Гарри Петерсон готов был хитрить, интриговать, подсылать своих людей, выслушивать донесения… А так как он намеревался не впрягаться в телегу германской разведки, а проводить самостоятельную линию, то вскоре пришел к выводу, что ему необходимо лично побывать в Советской России и на месте дать указания своим агентам, успевшим там акклиматизироваться.