Еще до того, как штурмом был взят Зимний и к власти пришли трудящиеся, а руководящей партией стала партия большевиков, главари Тамбовской эсеровской организации энергично начали борьбу с «большевистской» опасностью в губернии. В самом Тамбове они сформировали полк так называемых «ударников», командный состав которого часто ездил в Москву и Петроград для связи с эсеровским руководством. Средства для этих поездок, как и на содержание полка, давала городская управа эсеров. Командовал «ударниками» прапорщик Леонов, Активный эсер.
Членом тамбовского эсеровского губкома был и начальник тамбовской милиции Булатов. В его подчинении служил тогда Антонов.
В первых числах октября 1917 года со двора городской управы вывезено три воза винтовок. На официальный запрос большевистской фракции городского Совета рабочих и солдатских депутатов, сделанный на пленуме горсовета, городской голова и начальник милиции дали «официальную справку», что «сообщения большевиков - очевидная провокация».
Затем ограблен тамбовский артсклад, и комиссия под председательством Булатова (в ее состав входил и Антонов) виновных, конечно же, не находит.
Имея большинство на губернском съезде Советов, эсеры выбросили лозунг: «Партий не нужно. Теперь власть и а рода!»
Работа съезда пошла именно под этим лозунгом. II хотя позже был создан большевистский губисполком, эсеры остались на многих руководящих постах и продолжали яростно бороться против большевиков.
Осенью 1918 года и весь 1919 год в деревнях Тамбовской губернии шла большая ломка. Начали работать комитеты деревенской бедноты, которые перераспределяли земли с учетом нужд бедняков и семей красноармейцев, раскулачивали мироедов, создавали коммуны. Эсеры открыто не выступают против комбедов, они меняют тактику борьбы, перекрашиваются в красных. В Пахатном Углу Тамбовского уезда даже создана эсеровская «коммуна». Коммунары-эсеры образцово работали, а дополнительно к этому все мужчины довольно интенсивно учились действовать в конном строю, рубить шашкой и стрелять из карабина.
Эсеровский центр в Тамбове поддерживал связь с подпольными эсеровскими группами в селах и всячески им помогал. Посылалось не только оружие, но и эсеровская литература.
Но, как говорится в народе, шила в мешке не утаишь. Руководители Советской власти Кирсанова все с большим подозрением поглядывали на Антонова. У них уже начали накапливаться документы, которые говорили о его враждебной деятельности. Подозрение перерастало в уверенность, но Антонов не стал дожидаться, когда чекисты придут к нему домой. Он скрылся, а вскоре в глухом лесном углу, в районе озер Чернец и Ильмень, объявился «защитник справедливости и прав обиженных». Какой по счету на многострадальной российской земле?!
К активным действиям Антонов перешел только осенью 1920 года. Момент для выступления он выбрал очень удачно. В 1920 году объем хлебозаготовок был намечен в количестве 423 миллионов пудов вместо 319 миллионов пудов в 1919 году. Большая часть по сложившимся обстоятельствам пришлась на долю Тамбовской губернии, а настроенные эсерами против Советской власти крестьяне встретили продразверстку враждебно. Войска же были сняты из губернии и переброшены на фронт против помещичьей Полыни, начавшей новое наступление. Оголилась и губчека. Партийная организация также была чрезвычайно ослаблена рядом крупных мобилизаций.
Командующий внутренними войсками Советской Республики, член коллегии ВЧК В.С. Корнев, прибывший в Тамбов для уточнения обстановки на месте, в докладе Ф.Э. Дзержинскому и главкому С.С. Каменеву отмечает, что, «ознакомившись с ведением операции тов. Аплоком (начальник Орловского сектора внутренней охраны, назначенный командующим всеми вооруженными силами, действовавшими по подавлению мятежа в Тамбовской губернии. - Г. А.) по подавлению восстания, нашел, что неуспех в полном уничтожении бандитов объясняется неиспользованием в полной мере всех средств и ресурсов губернии, непривлечением к борьбе местных властей, слабым комсоставом и крайне слабой войсковой разведкой».
В некоторое противоречие с этим выводом входит свидетельство секретаря Тамбовского губкома РКП (б) Б. Васильева. Его мнение таково: при наличных тогда силах тамбовские советские и партийные органы не могли сделать больше того, что они сделали. Антоновщина могла быть сломлена и уничтожена только при широкой помощи со стороны Центра.
8 сентября 1920 года в Тамбове собралось экстренное заседание губкома и губисполкома. Решение единодушное - послать в Москву Владимиру Ильичу Ленину срочную телеграмму об обстановке в губернии и командировать для личного доклада Ленину председателя губисполкома и Военного совета А.Г. Шлихтера.
Телеграмма В.И. Ленину: «Тамбовская губерния. Кирсановском, Борисоглебском и Тамбовском уездах в течение трех недель происходит крупное восстание крестьян и дезертиров под руководством правых эсеров. Вследствие острого недостатка войск, винтовок и патронов губернии, организованному губисполкомом Военному совету не удалось своевременно задавить повстанческое движение, которое теперь разрослось до громадных размеров и имеет тенденции разрастаться, захватывая новые территории. В ряде случаев войска отступали перед бандами повстанцев из-за недостатка винтовок и патронов, В результате восстания бандами расстреляно свыше 150 деревенских коммунистов и продработников и отнято у наших мелких отрядов до 200 винтовок и два пулемета. Разгромлены четыре совхоза. Вся продработа остановилась. Неоднократно обращались Орел окрвоенком (окружной военный комиссариат. - Г. А.) и сектор ВОХР (войска внутренней охраны республики. - Г. А.), Москву ВЧК и ВОХР, однако до сих пор нами не получено достаточного количества надежных войск и, главное, винтовок. Поэтому обращаемся Вам как последней инстанции, могущей оказать нам помощь…»
На следующий день в Москву выехали А.Г. Шлихтер и секретарь губкома партии Н.Я. Райвид. На приеме у В.И. Ленина они просили надежный батальон войск внутренней охраны, два эскадрона, продотряды численностью до двух тысяч человек и вооружение для коммунистов: тысячу винтовок, сто револьверов, не менее двадцати пяти тысяч патронов. Тогда, как они считали, мятеж будет ликвидирован и выполнен наряд наркомпрода по разверстке.
Это была явная недооценка сил Антонова, весьма поверхностное представление о положении дел в губернии.
Для подавления мятежа нужны были значительно большие силы. Он разрастался быстро. Уже 24 сентября заместитель председателя Тамбовского губисполкома В.Н. Мещеряков, который находился в Москве, в записке В.И. Ленину сообщал:
«Со времени Вашего разговора… со Шлихтером о нашем восстании, положение наше ухудшилось (разоружены наши 2 роты; взято, таким образом, 400 винтовок и 4 пулемета и вообще противник окреп). Я был у главкома, получил обещание послать в Тамбов 1 батальон и 300 винтовок; но по вопросу о продотрядах до сих пор ничего не вышло. Нам не дали ничего. И ссыпка идет по 20-22-25 тысяч пудов в день вместо 200-220 тысяч нужных.
Имею просьбу Шлихтера и губкома переговорить с Вами на эту тему, ибо положение худое».
В.И. Ленин, прочитав эту записку, сразу же адресует ее заместителю председателя Реввоенсовета республики 3.М. Склянскому и председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому: «Надо принять архисрочные меры! Спешно!»
Антоновщина расползалась. К январю 1921 года повстанческое движение охватило пять уездов губернии: Тамбовский, Кирсановский, Борисоглебский, Моршанский и Козловский. Мятежников к тому времени уже насчитывалось в общей сложности 50 тысяч человек. Они были сведены в две армии, которые делились на полки. Каждый полк прикреплялся к определенному району, где получал продовольствие и фураж. Оттуда же полк пополнялся личным составом и лошадьми.