— Конрад, прекрати истерику! — Мэрион в конце концов поймала меня за шиворот и сильно встряхнула. — Вопя и заламывая руки… лапы, беде не поможешь!
— В тебе нет ни капли деликатности, Мэрион! — укорил я ее. — Я только что узнал, что мне осталось жить меньше года! Да еще такая ужасная, мерзкая смерть — упасть в пропасть! Сначала долгое падение, когда ты понимаешь, что приближается твоя смерть и ничего — ничего! — не можешь сделать! А потом падение на камни, страшная боль и… и, возможно, я еще долго лежал там, умирая… Ай! Не смей дергать за хвост!
— А ты не смей вести себя так! — парировала Мэрион. — Ты же ландскнехт! А развесил сопли хуже иной белошвейки! Позорище!
Я пристыжен но затих.
Действительно, что такого ужасного я узнал? Что погибну через год? Так ведь жизнь человеческая тем и отличается, что никто своего срока не знает. И уж тем более — жизнь солдата. Меня никогда особо не пугала вполне реальная возможность погибнуть в любом из сражений, которых на моей памяти прошел я не меньше сотни, если не считать мелких стычек и дуэлей. Правда, сейчас ситуация была несколько иной — в бою у тебя есть шанс остаться в живых, а вот когда точно известно, что погибнешь и ничего не можешь изменить… Или все-таки?..
— Коллет, а ну-ка посторонись! — Я шагнул к висящему в воздухе «окну». — Сейчас мы все исправим.
— Что ты хочешь…
— Иезус Мария! — Я потер ушибленный о невидимую преграду нос. — Что за напасть? Не пускает.
— И не пустит, — сварливо прогундел из-за спины ведьмы Бахус. — Ишь какой прыткий нашелся! Было бы так легко изменить прошлое, все только и прыгали бы туда-сюда.
— Так я не прошлое хочу изменить, а будущее!
— Это оно для тебя будущее, а для нас — прошлое. Ты хоть что-нибудь помнишь из того, что я тебе объяснял про Ткань Мироздания? События, которые уже произошли, невозможно изменить.
— Но для меня-то они еще не произошли! Я еще не погиб! Вот же он я — стою перед вами живой!
— Это еще не аргумент. Хотя… — Мэтр задумчиво потер подбородок. — Это удивительный парадокс. Никогда не думал о такой возможности и… и… даже не знаю, чем это может обернуться. Ты прав — у тебя есть шанс.
— Тогда ну-ка быстро расскажите мне, что произошло и как я погиб…
— Нет-нет-нет! — поспешно замахал руками Бахус. — Если мы начнем рассказывать тебе твое будущее, Ткань Мироздания начнет уплотняться, и тебе все сложнее будет преодолевать ее сопротивление… я так думаю… Проклятье! Я даже не знаю, погиб ты потому, что я рассказал тебе твое будущее, или, наоборот, потому что не рассказал! Насколько я помню, ты вернулся в Бублинг и ничего про эту встречу не сказал. Значит, ее не было! Но она же произошла?! Возможно, ты решил не говорить нам… Нет, так не пойдет. Если рассуждать с точки зрения логики…
Коллет оттеснила перешедшего на невнятное бормотание мага и попыталась протянуть ко мне руку. Невидимая преграда не позволила ей это сделать, и рука замерла, упираясь в воздух. Я поднес свою лапу, но ничего не почувствовал — преграда оставалась невидимой, но абсолютно непроницаемой.
— Конрад… Мэтр, наверное, прав. Мы ничего не должны тебе рассказывать. Боюсь, ты и так уже знаешь о своем будущем слишком много. Нам надо закрыть портал, пока не стало еще хуже, но кое-что ты должен знать: твоя смерть связана с твоими поисками. Прощай. Пожалуйста, постарайся изменить свою судьбу. Я буду ждать. Мэтр, закрывайте портал.
Мне показалось, что по щеке Коллет скатилась слеза, но из-за вновь набежавшей ряби я не мог быть уверен в этом. А когда рябь схлынула, вместе с ней исчезло и «окно» в будущее.
— М-да… — нарушил молчание Фредерик. — Ничего себе кульбит! Я бы даже сказал — сальто-мортале!
— Помолчи уж! — Мэрион вздохнула. — Обмануть судьбу — кому такое удавалось? Я что-то и не припомню.
Я поежился от этих слов ведьмы. Да уж. Если вспомнить все сказки, что довелось слышать мне в детстве, все истории, что рассказывают в кругу солдат у костра, все баллады, что поют менестрели, — везде человек беспомощен перед судьбой. И даже герои склоняются перед неумолимым роком. А я совсем не герой.
Гм…
Но помирать совсем не хотелось.
Тем более что одна сказка, известная мне с детства, все-таки давала надежду. Сказка про двух лягушек, упавших в кувшин с молоком. Так уж получилось, что на гербе рода фон Коттов изображены две лягушки: одна — покорно следовавшая судьбе и утонувшая. И вторая — барахтавшаяся до конца и сбившая молоко в масло. Я всегда жил согласно лозунгу, начертанному на нашем гербе: «Никогда не сдаваться!»