И, хотя сказано это было все тем же дружелюбным тоном, у меня мороз по коже прошел. Потом я осознал, о чем речь, и мне стало совсем жутко. А королева, выдержав паузу, продолжила:
— Но тогда ей стоило присоединиться к нашему пиру. В этом замке никто не должен оставаться голодным!
Пожалуй, в тот момент я выглядел не самым презентабельным образом — вытаращенные глаза и открытая пасть ни одного истинного джентльмена не украсят, даже если он — кот. Королева снисходительно усмехнулась:
— Неужели вы думали, что ваши детские игры пройдут незамеченными в замке, где все пронизано моей магией?
Я понял, что опять краснею — на этот раз от стыда за свою наивную самоуверенность.
— Признаюсь, ты меня разочаровал, Конрад. Мне показалось, ты умнее. Но явиться к единственному моему слуге, не потерявшему способность здраво мыслить, с его бывшей подружкой, уговаривать его совершить побег — и надеяться, что он не доложит мне об этом? Это верх глупости!
— Я просто надеялся, что вы с ним в ближайшие дни не встретитесь, — недовольно буркнул я. — Это был риск, но необходимый риск!
— Да что же в нем необходимого? — удивилась королева. — Девчонка и так вам все рассказала. Вы решили бежать — уже глупо, хотя более-менее понятно. Но зачем ты ходил уговаривать Кая? И зачем потом посылал с тем же поручением своего товарища?
— Вы не понимаете? — собрав остатки самоуверенности, нахально ухмыльнулся я. — Это хорошо. Давайте, пока не поздно, попробуем договориться еще раз. Отправьте нас на материк. Нас и Герду с Каем. Иначе сами пожалеете, да поздно будет!
Королева несколько мгновений смотрела на меня в полном изумлении, а потом разразилась своим чарующим смехом.
— Ох, ну ты и тип, Конрад! — смогла через некоторое время выдавить она сквозь смех. — Давно меня никто так не веселил! Не-э-эт, вот уж тебя я точно ни за что не отпущу. Будешь моим придворным шутом… ну пока сможешь, конечно. Если честно, остальные члены твоего отряда мне не особо интересны — разве что вот этот оборотень, сражающийся со своей природой, немного забавен, — но я все равно никого не отпущу. Зачем мне это?
— Ну… из милосердия, например? Погоди… какой еще оборотень?! — Я уставился на Николаса. — Ты же говорил, что отец не успел научить тебя!
— Не успел? — Теперь и королева с любопытством посмотрела на ярла. — Так вот в чем дело! Бедненький! Так ты просто не знаешь, как это делать? Это совсем просто — позволь силе, которая рвется из тебя, выйти. Не бойся — это не безумие, как ты, наверное, считал. Это твой внутренний зверь просится на волю. Выпусти его и присоединись к моим слугам. Я же вижу — в тебе сидит такой же белый медведь, как и они. Ты сможешь служить мне и как зверь, и как человек.
Теперь я смотрел на Николаса со страхом. Королева предложила ему то, о чем он мечтал, — быть рядом с предметом своей любви! Николас из просто бледного стал каким-то серым, лицо его исказило такое страдание, что даже мне стало больно. Все безнадежно! Он не мог отказаться от такого предложения!
— Ладно, вы нашли его слабое место. — Я выпрямился во весь рост и посмотрел королеве в глаза. — Николас, скорее всего, согласится. Я тоже готов остаться и служить вам шутом. Отпустите остальных. Вы же сами сказали — они вам неинтересны.
— Да с какой стати мне их отпускать? — пожала плечами королева. — Ну да, они меня не забавляют. Но вот этому громиле всегда найдется работа. А ваш изобретатель в итоге, возможно, станет таким же особым слугой, как и Кай, — иметь слуг с незамутненным сознанием полезно.
— Тогда я не стану развлекать вас, — пожал я плечами.
— Почему?! — удивилась королева. Причем, похоже, совершенно искренне. — Ты же все равно останешься здесь.
— А вот такая я сволочь!.. Нет, вы притворяетесь или на самом деле не понимаете? С какой стати мне что-то делать для вас, если вы не отпускаете моих друзей?!
— Но я-то королева! Кай ведь рассказал тебе — я последняя из великой расы, по сравнению с которой люди — стая диких обезьян. Как ты смеешь не подчиняться мне?!
— Да легко! — хмыкнул я. — А что вы мне сделаете?
— Лишу еды! Вас всех!
— Голодом все равно не заморите — тогда вы потеряете то, чего добиваетесь. Я готов потерпеть. А вы, ребята?
— Я готов! — гордо вздернув подбородок, произнес Архимед.
Николас промолчал, зато некстати вылез Хосе Альфонсо:
— Готов терпеть любые я лишенья!
— Иезус Мария! Помолчи!.. Андрэ?!
— А че… Я… это… Ну если так надо, — обреченно вздохнул гигант. — Я готов. Мало, что ли, голодать приходилось? Потерплю…