– Стража! Взять негодяя!
Никак не ожидавшие такого оборота, мы с Коллет застыли. Не знаю, что в этот момент думала моя ведьмочка, а я, грешным делом, решил, что его величество слегка тронулся умом. Но сумасшедший или нет, Пусий оставался королем, и его приказ выполнили немедленно – на меня разом навалилось несколько напудренных стражников в шелковых розовых мундирах. Я чуть не задохнулся от приторного запаха одеколонов и пришел в себя только в тюремной камере.
Все произошло так быстро, что я, собственно, даже не испугался, а остался в недоумении – что нашло на Пусия? Ведь в прошлый раз мы расстались вполне дружелюбно. Оставалось надеяться, что произошло какое-то недоразумение и в ближайшее время меня выпустят.
Где-то к середине дня я начал сомневаться насчет «ближайшего времени» – оно почему-то все не наступало. Угрюмый тюремщик, принесший мне обед – надо отдать должное Пусию, вполне приличный, – разговаривать со мною не пожелал. Мне показалось, что он меня немного побаивается, хотя, впрочем, с чего бы?
К вечеру я уже всерьез забеспокоился и стал припоминать все, что успел натворить в этом королевстве – не было ли в моем прошлом каких-то серьезных преступлений вроде государственной измены? И где сейчас Коллет? Вроде бы, когда меня вязали, ее просто оттолкнули в сторону, так что она должна быть на свободе. Но, с другой стороны, зная ее вспыльчивый характер, не удивлюсь, если она использовала свой любимый аргумент – молнию – и сейчас сидит в какой-нибудь соседней камере… Эта мысль не давала мне уснуть всю ночь, и рассвет я встретил совершенно разбитым.
К счастью, мои опасения не оправдались.
Где-то около полудня двери моего узилища распахнулись, и в камеру вбежала Коллет.
– Конрад! Как ты себя чувствуешь? Они с тобой ничего не сделали?
– Все в порядке, не волнуйся. – Я заставил себя отстраниться от груди, к которой меня пылко прижимала девушка, и задал мучивший меня вопрос: – Что, черт возьми, нашло на короля?
– Этот Пусий! – сердито фыркнула Коллет, опуская меня на нары. – Расфуфыренный самодур! Пошли, надо убираться отсюда, пока он не передумал…
– Как?! А мэтр Бахус?!
– Из-за него Пусий и взбеленился, – вздохнула девушка. – Боюсь, у меня для тебя плохие новости.
– Он..?
– Трудно сказать, – правильно поняла мое замешательство Коллет. – Его никто не видел уже почти месяц. Если точнее, после твоего визита его видели всего один раз. Считай, тебе повезло – по крайней мере это подтверждает, что ты его не убил и не съел. Не смейся, тебя тут считают кем-то вроде полномочного представителя дьявола, так что подозрения вполне могли возникнуть.
– Значит, Бахус исчез?
– Я бы сказала, это больше похоже на бегство. Поиск себя. Кризис среднего возраста. Или пьяную истерику. В общем, на следующий день после твоего визита мэтр Бахус выразил настойчивое желание поговорить с Пусием. Его величество, вообразив, что маг составил новый запах и хочет продемонстрировать его, обрадовался и приказал немедленно впустить. Однако Пусия ждало жестокое разочарование… Да что там – катастрофа его ждала. Бедняга до сих пор в шоке, так что мне его даже жаль стало… Но и пристукнуть очень хотелось!
– Так что там произошло-то? Не томи! Бахус сказал, куда уходит?
– В том-то и дело, что нет. Он, как обычно, был пьян, но гораздо трезвее обычного, так что можно сказать – почти в своем уме. Хотя все равно свернул подставку с цветами и напугал птиц. Но Пусий бы ему все простил, лишь бы тот вернулся. Бахус заявил, что «визит посланца судьбы открыл глаза на мое ничтожество» и он не собирается больше заниматься парфюмерией. Мол, тратит лучшие годы и талант на глупое занятие, унижающее его как мага и как мужчину, теряет квалификацию мага и к тому же спивается. И что он собирается пересмотреть свои жизненные ценности вдали от суетного мира. После чего открыл проход неизвестно куда и исчез.
– Проклятье! Я так и знал… – У меня не было сил даже разозлиться. – Нет, это уже просто смешно!
– Погоди смеяться. Ты разве не понял, кого Бахус назвал «посланцем судьбы»?
– Меня? О, черт!
– Вот именно! Теперь понимаешь, почему Пусий на тебя так зол? Он вообразил, что это ты убедил Бахуса покинуть дворец.
– Теперь понимаю… – протянул я. – Мы и в самом деле с Бахусом перекинулись парой слов о смысле жизни. И я, кажется, даже что-то такое ему сказал… Вроде «не доволен такой жизнью, так поменяй ее». Надо же, я сам, можно сказать, вырыл себе яму! Но как я мог знать?!
– Это понятно, но Пусию ты не сможешь ничего объяснить. Он тебя и слушать не станет. Ко всем прочим неприятностям, Бахус утащил с собой добрую половину лаборатории, так что даже если Пусий найдет ему на замену каких-нибудь местных алхимиков, им придется долго восстанавливать рецепты. В общем, мне с трудом удалось его убедить, что ты тут ни при чем – пришлось и своим положением при дворе Анны его шантажировать, и даже магию применить.
– Он меня отпускает?
– Да… Но я бы не стала задерживаться здесь дольше необходимого. Его величество славится тем, что свои решения меняет чаще, чем парики, а парики он меняет три раза на дню. Так что сейчас сразу в конюшню и уезжаем… Если ты, конечно, не хочешь попрощаться с Пусием.
– Не имею ни малейшего желания.
Солдаты из сопровождающего Коллет отряда уже ждали нас на площади перед дворцом. Правда, ждали почему-то не в строю, а сгрудившись вокруг чего-то, что мы не могли видеть за широкими спинами. Из толпы доносились хлопки и восторженные возгласы:
– Давай, давай!
– Еще!
– Молодец!
– Что тут происходит? А ну построиться! – Властный окрик Коллет заставил солдат мгновенно занять места возле своих лошадей. Теперь и мы смогли увидеть, что же их так заинтересовало. Ну… на самом деле их поведение можно понять – не каждый день приходится видеть танцующего петуха.
– Транквилл! Ты?!
– Ну а кто? Ты не мог раньше прийти? Я уже целый час здесь отплясываю! Люди совершенно не умеют ценить время!
– Рад тебя видеть! – Я не смог удержаться от улыбки. – Но чего ради ты устроил представление?
– Я бы и не устраивал, если бы ты не болтался неизвестно где! – сварливо прокудахтал петух, взлетая в седло моей лошади. – К твоему сведению, я все это время скрывался в дворцовом птичнике. Хорошо еще, что у его величества столько разнообразных птиц, что никто их всех не помнит и даже приблизительного числа не знает. Птиц постоянно переносят из птичника в клетки во дворце – его величество любит разнообразие. Так что у нас там всегда самые свежие новости из покоев Пусия Первого. Так я сначала узнал про твой арест, а потом и про то, что Пусий согласился тебя отпустить. Я сразу на площадь кинулся. Но сам подумай: если кто увидит, что перед дворцом разгуливает петух, что предпримет ограниченный человек? Поймает и отнесет на кухню! Вот я и принялся отплясывать, чтобы люди заинтересовались и поняли – я вам не просто сбежавший обед!
– Так ты что же – с нами хочешь ехать?
– А ты хочешь от меня избавиться?! После всего, что мы пережили вместе? Я так и знал! Како-ко-кое ко-коварство!
– Да успоко-ко… тьфу на тебя! Успокойся! Если хочешь, поезжай с нами. Просто ты ведь и так неплохо устроился.
– Да ко-ко-ко-кое там «неплохо»! Ни одной интеллигентной птицы! Поговорить не с кем!
– Ну как пожелаешь.
– Наговорились? – поинтересовалась Коллет. – Это тот самый Гай Светоний Транквилл, про которого ты рассказывал?
– Он самый.
– Передай этой девочке, что она красавица, – прокурлыкал петух, закатывая глаза. – Совсем как моя любимая восемнадцатая несушка…
– Спасибо, он очень галантен! – рассмеялась Коллет, когда я передал ей слова Транквилла. – Ну если все наконец в сборе – пора ехать!
Мы покинули Куаферштадт и через несколько дней уже были в Бублинге. Слух о нашем возвращении опередил отряд, и нас встречали как героев. Увы, встреча имела явный привкус поражения. Анна сделала вид, что ничего особенного не произошло, но простодушный Андрэ, стоило ему меня увидать, немедленно ляпнул: