Джилл удивленно подняла брови. Она уже много лет не слышала, чтобы он употреблял нецензурные слова. Но, тем не менее, она попыталась вновь.
«Вы же попали на первенство штата. Ты же довел свою команду до финальной игры. А сейчас ты ведешь себя так, как будто ты все потерял, и настал конец света».
«Конец света? У нас отобрали победу. Мы должны были победить», - он потряс головой. – «Проклятый сигнал. Это не было фолом. Боже! Да любой смог бы сказать, что это не было фолом».
Она вздохнула. «Ладно, хорошо», - прошептала она. Я пыталась.
Она прошла через кухню в гараж, где они держали морозильную камеру, вытащила четыре куска замороженного мяса, затем немного поколебалась и метнула два куска обратно. Если он не хочет, чтобы его родители пришли, то она тем более не собирается приглашать их. Честно говоря, она боялась, что ей пришлось бы развлекать их на протяжении вечера, в то время, когда он пребывал бы в мрачном расположении духа в уединение. Хотя нет, дуться и изображать вселенскую скорбь гораздо приятнее, если у тебя есть зрители.
Так что, подумав, в конце концов, она вытащила из морозильника ещё пару кусков мяса.
После звонка Арлин, в котором она просвятила ту о состоянии, в каком находится её сын, Джилл занялась сборкой грязного белья для стирки, пропущенной из-за поездки на турнир. Когда она проходила через комнату, чтобы подняться вверх по лестнице, Крейг все ещё сидел в той же самой позе, уставившись в телевизор. Она понимала, как это должно быть опустошительно - потерпеть поражение в игре на первенстве штата. По крайней мере, они сделали это в финальной игре. Как много других команд могли бы сказать так? Она открыла рот, чтобы произнести эти самые слова, но затем остановилась.
И как, собственно говоря, она, вообще, может рассуждать об этом?
Методично она распаковала их сумки и сваливала в кучу грязную одежду, чтобы отнести вниз. При этом она рассуждала о том, что сейчас у неё есть время, чтобы принять душ, прежде чем его родители появятся здесь. Джилл собиралась было пройти в комнату Энджи, что взять также и её одежду, когда дверь распахнулась. Крейг стоял на пороге с вытянутым унылом лицом.
Она удивленно подняла брови.
Он пожал плечами и двинулся к кровати.
«Я хотел бы получить от тебя немного внимания и заботы», – заявил он.
«Внимания и заботы?»
Он подошел ближе.
«Да, так», - он взял её за руки и притянул к себе. – «Прошло немало недель, с тех пор как мы занимались любовью».
Три месяца.
Она отстранилась от его объятий, удерживая его на расстоянии вытянутой руки.
«Ты не хочешь любить меня, Крейг. Ты хочешь всего лишь секса».
«И? Так что?»
«А то, что я не хочу. И кроме этого, твои родители появятся здесь с минуты на минуту».
«Я ведь уже сказал тебе, что я не в настроении», – громко произнес он.
«Ну, тем не менее, они придут к нам на стейки».
«Да, что же это такое, Джилл, мы разве не можем провести одну ночь наедине?»
Она положила руки на бедра и сверкнула глазами на него.
«Начиная с января, ты приходил домой с тренировок по баскетболу ночью, и так было почти каждый день каждой недели. И не смей говорить мне о ночах, проведенных в одиночестве».
«Ради Бога, это моя работа. Ты же знаешь».
«О да, я знаю».
«И это вовсе не так, ты могла бы ходить со мной. Я никогда не требовал от тебя этого, а сама ты никогда не хотела».
«Ладно, как ты и сказал, это твоя работа».
«И что же это должно означать?»
Она развернулась вокруг и собрала в охапку грязную одежду, потом покачала головой:
«Ничего, Крейг. Только я не желаю присоединяться к твоему празднику слез. Вообще, говоря, тебе следует гордиться тем, как далеко твоя команда зашла в турнире. Все же они дети и они смотрят на тебя. Ты хочешь, чтобы они видели именно это?»
«Джилл, ты просто не понимаешь», – заявил Крейг. – «И никогда не понимала. Это не просто какая-то игра. Это и есть сама жизнь».
«Так что, основная мысль, которую ты хочешь донести, состоит в том, что проиграв игру, ты потерял жизнь? Помолчи! Они шестнадцати, семнадцатилетние подростки. Ты хоть понимаешь, как это печально, если ты заставишь их поверить в то, что этот чемпионат был самым важным событием в их юной жизни? У них же впереди вся жизнь!»
«Ладно, хорошо, я не прав»,- сердито произнес Крейг и отвернулся.
«И с тобой почти всегда так», – прошептала Джилл.
Она закрыла глаза и, наконец-то, с облегчением выдохнула. Он не переживал насчет подростков и их душевного состояния, гораздо больше он беспокоился о самом себе. Страх поражения - это то, что заставляло его быть хорошим тренером, и в то же время, это являлось тем, что делало его ужасным тренером.