– Они вызвали полицию?
– Да. Убийства людей здесь должны решаться людьми. Вот если бы убили мага – юрисдикция была бы нашей.
– Но они же здесь ничего не найдут…
– Знаю. Я вижу больше любого мага, но все же и этого слишком мало, чтобы точно сказать, что произошло.
Он закрыл окно и задернул шторы.
– Надо получше все осмотреть, пока они там все не перевернули. Из комнаты не выходить.
Я кивнула и поджала ноги под себя в знак того, что не сдвинусь с места до его прихода. Он исчез, потом появился с моей метлой в руках, поставил ее в угол и снова исчез. Его не было еще как минимум пятнадцать минут, а я все смотрела на поочередно вспыхивающий синий и красный свет в щели между шторой и стеной. Когда он вернулся, то позвал меня ужинать. Тишину нарушил он сам, когда мы уже поели.
– Что ж, не знаю, была ли ты права.
– В чем именно?
– В том, что приходили за тобой.
Я была уверена, что была права.
– А полицейские?
– Им ничего не известно. Отпечатков нет, девочка умерла от асфиксии.
– Ну ясно, что не сгорела заживо, – пробурчала я.
– Я имею в виду, что ее повесили, а не перерезали горло, а уже потом повесили.
Я посмотрела на него так, будто он сказал, что убивает котят для забавы.
– Извини. Она же, все-таки, была твоей подругой…
– Нэит была самой безобидной и доброй из всех, кого я знаю…
– В любом случае, из дома одна не выходи. Одна без меня, – добавил он, и я кивнула. – А сейчас тебе лучше поспать.
Я снова кивнула и взяла тарелку, чтобы помыть ее, но учитель меня остановил:
– Я помою. Иди.
Я знала, что уснуть не смогу. Знала, потому что каждый раз, как я закрывала глаза, я видела лицо Нэит. Ее открытый рот, синие потемневшие губы и открытые глаза, глядевшие в пустоту за моей спиной. Лучше не спать, чем спать и видеть это.
Под мерное тиканье часов я принялась переписывать бумаги. Мне осталось буквально пять листов, что, безусловно меня бы порадовало, если бы целью моей не было посидеть подольше. Запястье еще болело, и я писала через силу, останавливаясь после каждой третьей буквы, давая руке отдохнуть. Разделавшись с последним листом и кинув его в стопку к остальным, я глянула на часы. Стрелки показывали час ночи с лишним. Я встала, потянулась. Походила по комнате. Включила и выключила свет в ванной. Погладила уснувшую на ковре Ры. Села на кровать и поняла, что на ночь не пила чай, как всегда это делаю. Может, в этом все дело? Может, сон у меня, как слюна у собаки Павлова, появляется только после кружки чая.
В самом начале моего обучения учитель предупредил меня, чтобы ночью из комнаты не выходила, и что он ценит режим. На свой страх и риск я отворила дверь и прошла по коридору, перешагивая через спящего на полу черного кота, в кухню. Включать свет я не стала, ибо уж слишком это заметно, а я как раз добиваюсь обратного. К тому же, фонари с улицы давали достаточно света. Проверив уровень воды в чайнике, я поставила его на газ. Постояв немного и подождав, пока тот закипит, я выключила плиту. На кухне включился свет. Я посмотрела в дверной проем, заранее зная, что, а точнее кого, я там увижу. Учитель, вопреки моим ожиданиям, не спросил своим обычным тоном, что я тут делаю. И это значило, что я могу спросить первой.
– Тебе чаю налить?
– Да, – он все же вошел в кухню и сел за стол, пока я доставала его кружку.
– Как обычно?
– Нет… Давай что-нибудь на твой вкус.
Я заварила нам чай из розы. Учитель хмыкнул, увидев мой выбор. Поначалу мы пили молча, каждый думал о своем, но об одном и том же. Убийцу надо найти. От людей в Городе нет никакой пользы, их легко обмануть и запутать. И нужен кто-то… кто справился бы с этим. Кто-то из магов. Но вряд ли кто-либо из мастеров за это возьмется…
– Я найду его.
Я подняла глаза на учителя.
– Научи меня ставить блок на мысли.
Он не оценил мою шутку. Как и все остальные мои шутки. А может, и оценил, но не показал этого. Да не, бред какой-то. Кстати, о бреде…
– О, я вспомнила, – я достала из кармана бумажку с символами и отдала учителю. Тот с интересом принялся ее разглядывать.
– М-да, – наконец выдал он. – Так себе это твое сообщение. В основном тут про смерть.
– А поподробнее можно?..
– Так… Если ты, такой же, как и я, читаешь это, будь осторожен… Ибо смерть ждет каждого, кто ходит по земле и вдыхает воздух… Но только твоя смерть ближе остальных… Ты здесь, а значит, ты проклят… И ни мое послание тебе, ни помощь всех великих мастеров не спасет тебя от гибели… Помни об этом, – мастер отложил листочек.
– Позитивненько так. Особенно в свете последних событий.
– Не думаю, что он знал, что так будет.
– Да, он определенно писал о чем-то другом. О чем?
– Без понятия.
– Да ла-адно тебе. Ты ведь знаешь, о чем он, не так ли?
Он допил чай и поставил кружку на стол.
– Бриджет, иди спать.
Мой вздох был ему ответом. Я поднялась, сполоснула кружку и побрела к себе, перешагивая все через того же кота. Сегодня днем будет Поднесение, а это значит, что я либо останусь дома одна, что более всего вероятно, либо буду таскаться за учителем, что нарушает его «древние традиции», ведь ученики должны справлять Поднесение вместе с людьми и отдельно от мастеров. Но одно я знала точно: день будет тяжелым.
***
– Я не считаю, что поступил неправильно! – вскричал парень в черном плаще.
– Они считают, – спокойно сказал учитель.
Лес вокруг них стоял темной стеной. И пересечет ее сегодня лишь один.
– Но Вы же… Вы, учитель, так ведь не думаете? – в глазах молодого ученика мелькнул страх.
– Я думаю, Солар из Варлеона, что ты не контролируешь свою силу. Умеешь, но не хочешь.
– Я… Я помог ей…
– Ни люди, ни маги не могут решать, кому жить, а кому умереть. Та девушка умерла своей смертью, ты не помог ей. Ты лишь заставил вновь ее через это пройти. Отсрочил неизбежное. И я бы не стоял сейчас здесь, если бы дело ограничилось только ей. Из могил поднялась половина кладбища. Совет найдет тебя и повесит. Но я им этого не позволю.
– Не позволите?.. – в глазах моего земляка появилась слабая надежда.
– Да, мой ученик. Это только моя ошибка, – он положил руку парню на плечо, – и только мне ее исправлять.
Из ниоткуда появилась черная веревка и одним концом обвила шею Солара, а другим она зацепилась за толстую ветку, подняв его в воздух. Парень болтал ногами в воздухе, пытался разодрать пальцами петлю. Вдруг из его шеи, там, где веревка соприкасалась с кожей, побежали тоненькие струйки крови. «Это не веревка, – дошло до меня, – это – лоза. Лоза с шипами». Учитель стоял в двух метрах от своего ученика и наблюдал, как тот извивается. На лозе появились крошечные красные бутоны. Спустя еще немного времени подергивания прекратились, а бутоны раскрылись, став алыми, как кровь молодого ученика, розами. Солар был мертв. Учитель вздохнул и повернулся в мою сторону, но смотрел явно сквозь меня. Лоза превратилась в обычную веревку, а розы исчезли. Я обернулась тоже и увидела, как из тени деревьев выходят мастера. Первым шел мастер улицы Пик, я узнала его.
– Если бы мы знали, что ты сделаешь это сам, то не пришли бы сюда просто так, – сказал он.
– Вы все здесь не просто так. Засвидетельствуйте его казнь и закройте уже это дело.
Не все мастера смотрели на него с презрением, когда он уходил. Многие смотрели с ужасом, кто-то смотрел с сожалением. Мастер с улицы Пик не смотрел на него, он смотрел на труп Солара.
Я открыла глаза, и мой взгляд тут же уткнулся в стоящего в метре от меня учителя.
– Ты чего в моей комнате забыл?! – я кинула ему в голову подушку, но он перехватил ее руками, и положил аккуратно на край кровати. – Зачем мне в комнате дверь с замком, если ты постоянно ее игнорируешь?