— А ещё он такой красивый и сильный… — Она мечтательно прикрыла глаза, а потом открыла и тяжело выдохнула. — Только я ему, похоже, не нравлюсь, как только я не пыталась, ему показать свои чувства, но в ответ. Только холодное безразличие.
— Хочешь, я с ним потолкую. — Прорычал Ветер. — Никто не имеет права обижать мою сестру.
— Нет, нет, что ты, Ветер, он меня не обижал — испугано залепетала Лава.
— Уверена? — Более спокойным тоном сказал сизый кот.
— Да, уверена.
— Ладно, если ты так считаешь, но знай, я за тебя даже собаку порву.
— Собаку мы все друг за друга порвём, — сказал Ран, — но если что-то или кто-то будет над вами измываться, я к сожалению не смогу, вступиться за вас в открытую, пока занимаю пост предводителя. Но если вы мне расскажите об этом, я устрою им такую тёмную, что они пожалеют о содеянном.
— Это точно, Ран ты такое можешь, — улыбнулась Тэра, — кстати, мы пришли к пещере Ирги, давайте сосредоточимся на нашем отце, а не на тех, кто нам нравится, и как их будем наказывать за то, что они не отвечают на наши чувства.
Все остальные согласились с кошкой. И тихо вошли в пещеру. Внутри был полнейший сумрак, но четыре кота увидели, как лежит их отец, уставившись в стену. Вся шерсть была у него в катышках и грязи. Дети подошли к своему отцу и попытались заговорить, но тот даже ухом не повёл, тогда Ран тихо прошептал:
— Ветер, Лава, Тэра, давайте поухаживаем за отцом.
Но как только они попытались подойти поближе, тот вскочил и зарычал:
— Убирайтесь, отсюда я не инвалид. Я сам могу за собой посмотреть.
Ран, закрыл собой своих родных, и сверкнув глазами ответил:
— Только это не заметно, отец. Я понимаю, что тебе на всё наплевать с большой, высокой и старой сосны. Но мы, в конце концов, твои дети, и любим тебя, а ты даже не пытаешься снова сблизиться с нами. Ты упёрся в эту Белянку, и забыл про всё на свете. Если ты не забыл, то ты единственный кто у нас остался. Наша мать умерла, спасая нас от кровавого знамения. Она хотела для нас другой жизни, жизни с нашим отцом и его новой стаей, которая превратилась в хорошее племя. Таким вот поведением, ты предаёшь, не только её память, но и своих детей.
— Что-о-о! Да как ты смеешь предъявлять такое мне… — Завыл Ирга.
— Да, смею, потому что не я перестал жить, а ты. Я, Ветер, Лава и Тэра, хотели побыть со своим отцом, как тогда возле холма, после нашей первой встречи. Но ты совсем обезумил…
После чего, Ран повернулся к выходу из пещеры и направился туда, брат и сёстры последовали за ним. Снаружи пещеры предводитель остановился, и сел, его глаза наполнились грустью, и он чуть было не сорвался в плачь, но Тэра подошла и лизнула брата в плечо. Тот повернулся к ней и зарылся в её шёрстку, сначала кошка, ошарашенная таким жестом своего брата, хотела отшатнуться, но быстро передумала и прижалась к брату. К ним подошли Лава и Ветер, и молча прижались друг к другу. Ран так посидел со своими близкими и тяжело промяукал:
— Не знаю как вы, но я не могу видеть Иргу таким.
— Мы тоже, что предлагаешь?
— Я предлагаю, вернуть Белянку любой ценой.
— Мы готовы! — воскликнули все трое собеседников.
— Нет, мои дорогие, я пойду один, а вы помогите, Крапчатой заместить меня, на время моего отсутствия.
— Это неверное решение, Ран, ты предводитель, и ты должен остаться с племенем.
— Извините, но я не предводитель, я замешаю её.
— Но, братец. — Жалобно пискнула Лава. — Если ты погибнешь, то как же мы будем жить дальше?
— У вас есть всё, и я уверен, если для меня этот путь окажется роковым, вы сможете справиться…
Кто-то больно ударил по затылку, и сказал с гневом в голосе:
— А как же я, Ран, ты хочешь, чтобы я превратилась в такое-же тело как Ирга.
Ран, обернулся и увидел Крапчатую, почесал затылок и сказал:
— Крапчатая, больно же. Никто не говорил, что я не вернусь. Но если ты настаиваешь, то можешь идти со мной, хотя в этом я не вижу смысла, ты нужна здесь, а мой путь проложен к Белянке.
Послышался голос Тиры, наверно она случайно подслушала их разговор, а может и нет, ведь она тайна покрытая мраком:
— И кто тебе его проложил, не сам ли ты.
— Даже если и сам, — оскалился Ран, — но я должен пойти за ней один, для блага всего племени. В первую очередь я сын своего отца, а уж потом предводитель. У меня и моего брата с сёстрами неоплатный долг перед ним. И я, как самый никчёмный сын, должен идти один, чтобы оплатить хоть часть этого долга.
— Почему никчёмный? — Спросили удивлённо все пятеро.
— Я нагрубил, ему, я отнял у него любимую — тебя Крапчатая. И поэтому должен отплачивать…